Он приподнял бровь, подражая известному комическому актеру.
Эви снова засмеялась. Это была всего лишь шутка. Ничего неприятного, ничего опасного. Он вел себя дружелюбно, оказал ей услугу. Что же он не уходит?
Эви уставилась на ковер, не зная, что сказать. Он бросил взгляд на ее босые ноги, перевел его на сброшенные туфли.
– Еще раз спасибо.
Она улыбнулась.
– Всегда, пожалуйста.
Эви чуть приподняла бровь.
– До завтра?
– Да.
Коул взглянул на кровать. Ему представилось, как он просыпается рядом с Эви. Мягкий свет падает на ее лицо, под смятой простыней нежится нагое тело. Он обнимает ее, привлекает к себе, вдыхает запах спутавшихся каштановых волос…
Одиночество захлестнуло Коула с головой. Нежность была нужна ему куда больше секса.
– Коул?
Он взглянул ей в глаза. Не обманывает ли он себя? Неужели Эви так же одинока, как и он сам?
Это вполне объясняло все ее попытки разговорить его там, в машине.
– Коул?
Он отвел взгляд.
– Извините. Слишком долго сегодня смотрел на белые полосы на дороге.
Эви кивнула в сторону кровати.
– Хорошо хоть простыни у них не полосатые. И без километровых столбов.
– Интересно, сколько миль укладывается вместе с людьми в эти постели?
Улыбка Эви стала неуверенной. Коул поднял руку к скуле, шершавой, как наждачная бумага.
– Забудьте, что я тут наговорил.
– Ничего страшного. Сегодня был слишком долгий день.
После этого наглядного проявления собственной глупости Коул избавил Эви от необходимости указать ему на дверь. По сравнению с топотом его ковбойских сапог шорох ее босых ног по ковру звучал, словно легкий вздох.
Эви замерла у открытой двери. Одна ее рука скользнула по дверному косяку, вторая легла на латунную ручку.
– Ну что, спокойной ночи?
– Спокойной ночи.
– Вы сейчас в холл?
– Да.
– Вы выглядите уставшим.
– Со мной все в порядке. – Он повернулся, чтобы уйти.
– Коул?
Он не был уверен, что хочет увидеть, каким взглядом сопровождались эти слова. Пытливым, зовущим, не желающим отпускать его? Он сам во всем виноват. Если бы тогда, в машине, он поддержал разговор, сейчас им не пришлось бы преодолевать этот барьер отчужденности.
Коул обернулся.
Взгляд Эви был влажным и виноватым.
– Мне очень жаль, что наше путешествие началось так неудачно.
Помада на губах Эви почти стерлась, но они все равно были нежно-розовыми и манили к себе. Коулу захотелось попробовать, каковы ее губы на вкус.
– Я знаю, что вы не собирались отправляться в эту поездку, – сказала Эви. – Я невольно нарушила ваши планы.
С ней он отправился бы куда угодно.
Коул поежился. Действительно, он не собирался в эту поездку и был совершенно к ней не готов. Может быть, завтра он немного придет в себя и в голове у него немного прояснится.
Он шагнул навстречу Эви. Он хотел сказать, что сам не знает, что это на него сегодня нашло и сколько это еще продлится. Но, что бы это, ни было, совершенно незачем втягивать в это Эви.
Но тут Эви приподняла голову, взглянула Коулу прямо в глаза и тут, же снова отвела взгляд. Ясно было, что она чем-то взволнована. Когда Коул оказался с ней рядом, она словно почувствовала себя гораздо уверенней.
– Я думаю, мы станем друзьями. – «Да», – мысленно согласился он.
– По крайней мере, хотелось бы.
«Мне тоже», – так же беззвучно ответил Коул.
Эви засмеялась.
– Коул, наверно, у меня слишком живое воображение, но, поскольку вы все время молчите, мне остается только догадываться, о чем вы думаете. А это может привести к недоразумениям.
– Вы хотите знать, о чем я думаю?
Эви не могла не понять, что он собирается сделать.
Она попыталась отвести его руки.
– Не стоит…
Коул взял ее лицо в ладони. Эви затаила дыхание. Коул ожидал, даже в глубине души надеялся, что она рассердится, но этого не произошло. Холодность в ее голубых глазах таяла быстрее, чем иней под солнцем. Ее губы шевельнулись. Возможно, она произнесла его имя. Коул не хотел этого знать.
Чуть отклонив ее голову назад, Коул уловил легкое дыхание Эви. Ему хотелось вызвать у нее испуг своей настойчивостью, продемонстрировать, что ждет ее, если она его не остановит.
Но результат его действий оказался совершенно противоположным. Она доверчиво потянулась навстречу ему, и их губы встретились. Все его намерения вести себя грубо улетучились быстрее, чем лепестки увядшего цветка под порывами ветра. Вместо того чтобы в неистовом порыве впиться в ее рот, его губы нежно прижались к ее губам, но ладонь Коула не притронулась к ее груди, и бедра их не соприкоснулись. Чувствовалось, что тело Эви все еще было разгоряченным после душа. От ее кожи исходил терпкий, дурманящий аромат жасмина. Их языки коснулись друг друга, пока еще нерешительно, словно узнавая друг друга. Коула охватило головокружительное чувство, что Эви это нравится не меньше, чем ему самому. О, черт!
У Коула вырвался приглушенный стон.
Эви в ответ тихо вздохнула, словно на нее, наконец, снизошел покой. Она перестала упираться руками в грудь Коула и уютно устроилась в его объятиях.
У Коула перехватило дыхание, а губы приоткрылись для нового поцелуя. Он взглянул вниз, и почувствовал, как его охватывает искушение. Полы халата разошлись, и его взору предстало ее соблазнительное тело в изящном дамском белье. Коул представил, как это полупрозрачное белье прилипло к влажной коже Эви. Он разомкнул объятия и отступил на шаг. Ресницы Эви затрепетали.
– Коул?
– Эви, не надо! – с трудом произнес Коул. В глазах у нее промелькнуло удивление.
– Я… Я не знаю, что сказать. Я совершенно этого не ожидала…
А вы пробовали влюбляться воскресным сентябрьским утром?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58