Я с радостью приняла повязку. Полагаю, он хотел настроить нашу интуицию и чувствительность, чтобы мы действительно смогли ощутить жизненность природы, «чи» во всем.Родители, обратите внимание! Забудьте про Башни Альтона. Завяжите своим детям глаза и отведите их на природу. Это настолько весело! Я стояла в лесу и не могла его увидеть. Никогда я еще не испытывала ничего более сказочного. Те из нас, кто не страдал отсутствием зрения, смогли оценить и другие свои чувства. Трогала ли я когда-нибудь раньше сухую землю? Вдыхала ли запах сырого болотного тумана? Что за чудесное ощущение – прикасаться к различным поверхностям, которые раньше даже не замечал! Колючая веточка. Округлый холодный камень. Шершавая кора. Ползая на четвереньках по лесу, я осторожно тянулась вперед, чтобы узнать, на что еще наткнутся мои пальцы. Француз подвел меня к бревну, у которого, к моему изумлению, обнаружились ушки, росшие прямо из ствола. Я гладила их, потрясенная мягкой пушистостью, и никак не могла понять, что бы это могло быть.Отовсюду доносились звуки летнего леса. Я оборвала внутренний диалог с самой собой, чтобы послушать окружающую меня жизнь. Возможно, в Баттерси тоже поют птицы, но готова поклясться, я ни разу не слышала их. Насколько богата наша планета, и, похоже, пока мои глаза были закрыты, работали только уши. Потом мое внимание привлекли звуки маленького водопада. Я медленно подошла поближе и протянула руки, чтобы напиться ледяной воды, а потом просто сидела, наслаждаясь мягким плеском. Вот и все. Хватит с меня уроков жизни. Я на месте.Следующий урок. Снимаем повязки. Зрение! Попробуйте три часа побыть на природе с закрытыми глазами, а потом просто откройте их. Как будто попадаешь в другой мир. В руке я все еще держала ветку, на которой росли пушистые поганки в форме ушек. Я смотрела на них с детским восторгом, и вдруг уголком глаза заметила смеющегося француза. Я огляделась. Видела ли я когда-нибудь раньше деревья? Кто заново покрасил все цветы? Небо было такого цвета, какого бывало только в детстве во времена летних каникул. И повсюду были чудеса. Коровы.Он привел нас к реке. Перешел ее вброд. Течение было сильным и глубоким, и мы затаив дыхание смотрели, как он сосредоточенно двигается вперед, стараясь не потерять опору. Круглолицые немцы в дурацких шортах перешли реку следом за ним, но я пришла подготовленной, и у меня с собой был купальник. Я с радостью бросилась в воду и стала перебираться на другую сторону, держа сумку высоко над головой, пока меня не развернуло, и я не плюхнулась в ледяную воду. Когда мое тело уже начинало неметь, я наконец выбралась на берег и принялась прыгать, теряясь в догадках, то ли я полна жизни, то ли подхватила воспаление легких. Я единственная захватила с собой купальник, и остальные смотрели на меня с завистью. Француз снова посмеялся надо мной, радуясь, что я так внимательно отнеслась к его указаниям.Он привел нас в поле и сел, позволяя нам радоваться жизни. Мне не удавалось пообщаться с немцами из-за того, что приходилось использовать слова. Сейчас, когда разговаривать было нельзя, общаться стало очень просто. Мы играли в салки, кружились, взявшись за руки, и даже устроили состязания в «верховой езде». Кто-то практиковал движения тай-чи. Теперь было понятно, как дети из разных стран умудряются играть вместе. А нам было весело, хотя мы уже были взрослыми.Перед уходом он предложил нам вспомнить картины сегодняшнего дня. Старое бунгало с низкой, провалившейся в середине крышей. Ржавые ворота, открывавшиеся с резким скрипом. Бесконечно лающая восточноевропейская овчарка на цепи. Нам предложили подумать, что бы мы хотели записать по дороге домой, чтобы грядущей ночью наполнить этими образами сны. Это было дешевле и проще, чем тащить с собой видеокамеру. Я посмотрела вокруг и увидела, как вода, бегущая по речным камням, разбивается сияющими брызгами. Да, именно эту картину мне бы хотелось снять. Вниз по течению лежала старая покрышка. Это я бы тоже записала. Мне не нужен был документальный реализм.Наконец он повел нас домой. Великолепный день тишины. Никакой пустой любезности на немецком, французском или любом другом человеческом языке. Только птицы и мягкая речь мастера. Мы добрались до дома, поужинали, упали в постели и спали как дети.Пару раз за неделю я случайно заметила, как моя дочь складывается пополам от смеха, видя, как ее мать пытается овладеть позицией «руки-облака». Как-то раз мы играли в животных, и она до сих, пор может неплохо изобразить если и не медведя, то хотя бы меня, пытающуюся изображать переваливающуюся походку и рычать. Думаю, в один из дней мне удалось пообщаться с ней целых пять минут. Хотя, возможно, я преувеличиваю. Три минуты. Мои подруги, вместе с которыми я приехала сюда, присоединились к курсу, но их мужья отказались. Поэтому по вечерам мы встречались и сидели в традиционной французской манере, довершая радости дня огромными количествами вина. К моему удивлению, мастер вовсе не прятался, чтобы помедитировать где-нибудь в тишине, а пил даже больше нашего. Люблю французов. Мы разбредались по постелям, чтобы урвать пару часов сна перед привычной очередью в душ.Готова спорить, что вы думаете, будто я сейчас расскажу, что медитации стали успокаивающими, и мне больше не хотелось кофе. Медитации стали еще хуже. Кофе же, напротив, стал лучше. Но чудо все же случилось. К этому моменту я уже была готова следовать за французом до края земли и отдать ему мое тело, душу и все, чего бы ему ни захотелось.Последним утром мы все пошли с ним в лес на уборку. Каждый из нас должен был выбрать себе для работы партнера, и я направилась прямиком к нему, думая:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82