Вроде бы это довольно очевидно, но на самом деле мы сами себя делаем несчастными, снова и снова вспоминая печальные события своей жизни. Зачем мы это делаем? А если нервная система не может отличить настоящее переживание от воображенного, ничего удивительного, что я чувствовала себя такой измотанной после семинара о прошлых жизнях.– Вам нужно учиться чувствовать себя хорошо. Насыщайте себя эндорфинами. – Он продолжал провозглашать очевидное, бывшее не таким уж и очевидным. – А если в голове возникают негативные голоса, повторяйте мантру: «Заткнись к чертовой матери!» Он разглагольствовал по три часа каждое утро, и к концу этого времени мой мочевой пузырь раздувался, как футбольный мяч. Но я не хотела выходить из зала. Все, что он говорил, было так просто – вариации на тему «учитесь чувствовать себя отлично». Когда мы изнемогали от голода, он заявлял:– Я знаю, ребята, что вы голодны, но это ерунда, потому что я не голоден, а мы все делаем так, как хочу я. – Он был до такой степени невыносимым, что я просто хотела сидеть и слушать его.После обеда за нас принимался дуэт толстый-и-тонкий, и мы пытались загипнотизировать партнера. Нужно было воспроизвести такое состояние, когда человек чувствовал себя мега-счастливым, и дать ему возможность воссоздать его.– Следите, что действует на вашего партнера.Они советовали перебирать слова, на которые может возникнуть отклик, и следить, когда у партнера засветится лицо.– Можете говорить «деньги, мужчины, женщины, предложение работы, шоколад… «Когда заметите, что какое-то слово подействовало, говорите: «Хорошо, поработаем с ним». Это было прямо противоположно работе с прошлыми жизнями. Я обратила внимание на тембр голоса моей партнерши, когда она сказала:– Вязкий банановый пудинг с ирисом.Она закрыла глаза, и я ее заговорила:– Сейчас вы видите банан, залитый расплавленным ирисом. Вот вы берете ложку и выбираете, с какой стороны пудинга начать. Теперь вы подносите ложку ко рту...С этого дня и навсегда можете называть меня Павловым. Я знаю, как заставить человека истекать слюной, хотя на мили вокруг нет никакой еды.Начиная со вторника, я мчалась на семинар, чтобы занять место в первом ряду. Никто, даже самый могущественный и влиятельный, не избежал сарказма Бандлера. Особенно доставалось церкви.– Когда я переехал в новый район, в мой дом зачастил католический священник. Мне пришлось установить возле его разваливающейся церкви плакат: «Прекратите духовное обновление – остановите тиранию».И тут же объяснял, что изучать религию очень важно – «чтобы понять, как нам промывают мозги». У него была маленькая собачка.– Я научил ее одному фокусу – прыгать на гениталии и кусаться. Когда ко мне заявились свидетели Иеговы... Смешно. После этого ко мне не приходили. С феминистками он тоже обходился по-своему.– Меня попросили заменить мою приятельницу, чтобы побеседовать с группой активисток борьбы за женские права. Сто семьдесят пять женщин, и все «правы». Я приветствовал их так: «Эй, милашки, как делишки?» Мы представили себе реакцию на эту шуточку и химические изменения в телах активисток, которые она повлекла за собой.– А я продолжал: «Какая досада, что Салли не смогла прийти. Думаю, у нее просто месячные. Вы же знаете, какие женщины хрупкие создания!» Говорил он все это с совершенно бесстрастным лицом. Было что-то потрясающее в мысли об активистках, отчаянно пытавшихся не взорваться гневом и не заявить ему, что он – лучший экземпляр шовинистических ублюдков, какого они когда-либо встречали, и как он смеет разговаривать с ними подобным образом, и т.д., и т.д...Вы ощетинились? Понимаете, он ставил перед собой цель не смешать феминизм с грязью, а, скорее, подчеркнуть, что человек не имеет права кидаться на других. Он не утверждал, что каждый может позволить себе предрассудки и нетерпимость; но ведь основная идея феминизма – раскрепощение. И если он может «поработить» их, нажав на кнопку с помощью слов «эй, милашки, как делишки», так где же их хваленая свобода? Если бы он отнесся к ним свысока, а они только улыбались в ответ, у него не было бы над ними власти. И я думаю, чтобы добиться такого результата, нужно быть очень хорошим оратором.Ничуть не меньше он нападал и на мужчин.– Возьмите, допустим, футбол. Бегают по полю с каким-то сферическим предметом, пачкаются в грязи, бьются головами, а потом заявляют: «На свете нет ничего лучше». А я им отвечаю: «Просто вы встречаетесь не с теми девчонками». И не только футбол. Люди, которые катаются на лыжах с гор и прыгают с трамплинов под углом девяносто градусов, заявляют, что это дает им большой выброс адреналина.– Можно сказать, что они не прикладывают никаких усилий в своей сексуальной жизни, потому что получить куда лучшие переживания они могут, не покидая спальни.Я сделала проницательный вывод, что он не спортсмен. Хотя – почему нельзя любить спорт и при этом получать массу удовольствия в спальне? В любом случае, слушала я его очень внимательно. Он давал нам указания, как получить желаемое.– Если заметили того, кто вам нравится, не надо колебаний – идите и заговорите с ним.Во время перерыва на ленч ко мне подошел лысый, тот, кого я выделила в первые же две минуты, как самого интересного мужчину в зале.– Не хотите сходить со мной на ленч?Я ему улыбнулась. Похоже, он решил испытать на мне теории Бандлера о катании на лыжах. Я была счастлива сходить с ним на ленч.– Знаете, вы не особенно походите на занудного тупицу... – начала я. (Кажется, это называется двусмысленным комплиментом). – Как вы сюда попали?– А уж вы из всех виденных мною женщин меньше всего напоминаете занудную тупицу, – ответил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82