Резкий порыв ветра заставил ее потуже запахнуть пальто. Смахнув с лица капли дождя, Дженнин поняла, что упираться бесполезно. Если она не пустит его сама, то он просто вломится силой.
Не говоря ни слова, она зашагала вверх по ступенькам.
Войдя в квартиру, сняла пальто в прихожей. Потом прошла в гостиную. Мэттью уже возился у бара. Она изумилась, увидев в его руке стакан с апельсиновым соком. Неужели не соврал? Может, и впрямь решил стать на путь истинный?
— Ну что ж, — промолвила она, прислонившись к стене. — Что ты хотел мне сказать?
— Я хотел поговорить с тобой о нас.
— В каком смысле «о нас»? «Нас» давно уже нет.
— Но ведь когда-то были, — напомнил Мэттью.
— Сто лет назад.
— Верно, но я еще этого не забыл.
Глаза Дженнин гневно засверкали.
— Чего ты не забыл? Как избил меня? Как устраивал пьяные оргии, да еще пытался втянуть в них меня? Как оскорблял меня и поливал грязью? Ты это не забыл, да, Мэттью? Во всяком случае, это единственное, что помню я.
— Ты права, — вздохнул он. — И я ничуть тебя не виню. Я не имел права обращаться с тобой таким образом, мне нет оправданий. Просто я загубил свою жизнь и пытался таким образом переложить вину на тебя. Теперь мне очень стыдно, поверь. Я во всем раскаиваюсь, Джен. Повторяю: я ни в чем тебя больше не виню. Я много обо всем думал и решил начать новую жизнь. Я хотел, чтобы ты узнала об этом первая. Я верну тебе все деньги, что у тебя занимал, и заглажу все зло, что тебе причинил.
— Поздно, Мэттью. Старого уже не вернуть.
— Позволь мне хотя бы попытаться.
Дженнин посмотрела на него. Глаза у Мэттью были печальны, и она впервые подумала, что, возможно, он говорит правду. Выглядел он, во всяком случае, заметно лучше. Сбросил лишний вес, да и лицо утратило нездоровый оттенок. Мэттью сидел понурив голову и смотрел в стакан; он вдруг напомнил ей маленького мальчугана, которого бросила мать. Дженнин поневоле прониклась к нему сочувствием.
— Мэттью, — прошептала она дрогнувшим голосом.
Он приподнял голову и посмотрел на нее.
— Ты говоришь правду? Ты и в самом деле хочешь искупить свою вину?
Он кивнул:
— Да, Джен. Всем сердцем хочу.
— Тогда оставь меня в покое. Умоляю, не приходи больше ко мне.
Мэттью вздохнул:
— Я очень бы этого хотел, Джен. Поверь мне. Но не могу. Это просто выше моих сил. Я понимаю — после всего, что я тебе причинил, это звучит дико, но… я люблю тебя.
Глаза Дженнин расширились. Господи, неужели он окончательно спятил?
— Но ведь ты сам порвал со мной. Или ты уже это забыл?
Мэттью с несчастным видом покачал головой:
— Нет, Джен, не забыл.
— Но почему? Зачем ты так поступил?
— Сам не знаю. Просто не могу понять, что на меня нашло. — Голос его был измученный и подавленный. Вдруг плечи Мэттью затряслись, и Дженнин поняла, что он плачет.
— О Господи, — прошептала она. — Мэттью, возьми себя в руки, прошу тебя!
Он заглянул ей в глаза, и едва ли не впервые за последний год Дженнин заметила, что он все еще красив. Подойдя к нему, она наклонилась и пальцами вытерла слезы с его щек. Мэттью тут же обнял и поцеловал ее. Нежно и ласково, как в былые времена.
Дженнин оттолкнула его.
— Нет, Мэттью! Перестань, не надо! Я не могу! После всего, что между нами было… Перестань же! — воскликнула она, когда он пылко прижал се к себе.
Однако Мэттью не перестал. Напротив, Дженнин почувствовала, как ее губы раздвигаются, уступая его натиску, и в рот протискивается его жаркий язык.
— Я не могу остановиться, Дженнин! — шептал Мэттью между поцелуями. — Я люблю тебя, понимаешь?
Дженнин почувствовала, что у нее подгибаются колени.
Господи, и что с ней происходит? Неужто она не в состоянии умерить свои сексуальные аппетиты? Безумие какое-то. Несмотря на все унижения и оскорбления, которым Мэттью подвергал ее все последнее время, она по-прежнему оставалась в его власти и хотела принадлежать ему…
Лежа в постели и опираясь щекой на руку, Кейт разглядывала Джоэля, который тихо посапывал рядом. Затем, минуту или две спустя, она протянула руку и робко прикоснулась к пряди черных волос, свесившейся па висок, а потом провела по темнеющей на щеках и подбородке щетине. Сомкнутые веки были такие темные, что казалось, будто на них падает тень. Кейт склонилась над спящим и нежно поцеловала его.
Длинные ресницы затрепетали, и глаза медленно приоткрылись. В то же мгновение Джоэль поморщился от пронзившей темя боли. Похмелье оказалось даже тяжелее, чем он предполагал, и он мечтал лишь об одном: чтобы ему дали спокойно поспать. Он быстро закрыл глаза и отвернулся к стене. Кейт пристроилась рядом, прижавшись к нему всем телом. Она осторожно провела пальцами по его животу, потом ее рука спустилась к его бедрам, но Джоэль тут же перехватил ее и прижал к своей груди. Господи, что может быть хуже, чем проснуться с дикой головной болью в чужой постели! В особенности если рядом молодая женщина, требующая к себе внимания. Джоэль решительно перевернулся на живот. Если хочет, пусть гладит его по спине сколько душе угодно. Так он скорее уснет.
Однако у Кейт был совсем другой замысел, и в конце концов Джоэлю пришлось уступить и смириться с тем, что спать ему больше не дадут. Ладно, черт с ней! Было бы, конечно, проще, если бы он мог ей соответствовать… Но нет, такого счастья ему уже давно по утрам не выпадало.
Джоэль вздохнул и повернулся лицом к Кейт. Жадный блеск в ее глазах подтвердил его худшие опасения. Да, некоторые женщины ненасытны. К своему изумлению, он вдруг ощутил нарастающее желание.
— Ты что-то хочешь, да? — прошептал он, морщась от боли.
Кейт кивнула.
— Ты хочешь, чтобы я тебя оттрахал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127