Пьер исчез одновременно с Дэвидом, и Пенни подозревала, что он тоже в Штатах.
Возможно, и ему предъявлены какие-то обвинения. Звонок Сильвии исключался — она только что перенесла операцию, — а больше не оставалось никаких вариантов, кроме как позвонить в Администрацию по контролю за применением закона о наркотиках и попытаться связаться со Стерлингом. Пенни посмотрела на часы и быстро прикинула, сколько сейчас времени в Майами. Может быть, ей все же удастся разыскать номер телефона этого человека, который когда-то так напугал ее, а теперь оставался последней надеждой в попытке Пенни связаться с Дэвидом.
Но не успела она снять трубку телефона, как в прихожей раздался звонок, означавший, что кто-то просит впустить его в ворота. Пенни подошла к домофону.
— Алло!..
— Пенни, дорогая, это Эстер. Могу я войти?
Пенни ужасно хотелось ответить, что нет, но в данный момент для нее даже общество Эстер было лучше, чем одиночество. Она нажала кнопку, открывавшую ворота.
Понадобилось некоторое время, прежде чем Эстер перешла к цели своего визита, а когда наконец заговорила об этом. Пенни отчаянно пожалела, что впустила ее. Господи, это был просто какой-то бесконечный кошмар!
— Конечно, я не имею права требовать от тебя обещания не пытаться связаться с Дэвидом, — начала Эстер главную часть разговора, — но я должна объяснить тебе, как подобные попытки могут повлиять на его шансы получить более мягкий приговор. Мы слышали от других людей, которые работают на него и на Кристиана, — при этих словах Эстер покраснела, — что Габриелла намерена помочь ему, и в данный момент ничего важнее для него быть не может. Уверена, что ты понимаешь это. У Дэвида есть прекрасный дом, в который он может вернуться после тюрьмы и где его ожидают два сына, нуждающиеся в отце. Если ты сейчас сообщишь Дэвиду о своей беременности, то значительно осложнишь ему жизнь. Не сомневаюсь, дорогая, ты не обижаешься на меня за то, что я говорю тебе все это.
У Пенни голова пошла кругом от откровенности Эстер, она с болью в сердце осознала, что Эстер старается защитить Дэвида от нее. И тут Пенни подумала о несчастном, еще не родившемся ребенке…
— Кроме того, — продолжила Эстер, как будто читая ее мысли, — ты даже не уверена, чей это ребенок…
Внезапно глаза Пенни гневно сверкнули.
— Можете не продолжать! — процедила она сквозь зубы. — И вообще, уходите и больше никогда не возвращайтесь сюда. Но прежде чем вы уйдете, давайте договоримся: я не стану искать Дэвида, а вы никому никогда не расскажете о том, что я была беременна. Я специально сказала именно так. Ребенка не будет. Я сделаю аборт.
Эстер побледнела и отвернулась. Ей явно было стыдно — ведь она еще совсем недавно с таким жаром уговаривала Пенни оставить ребенка и строила самые радужные планы.
Пенни почувствовала сильное желание ударить старуху.
— Если я могу чем-нибудь помочь… — робко предложила Эстер, когда они подошли к двери. — Мы собираем вещи Дэвида в его квартире…
— Что значит — собираете вещи? — воскликнула Пенни, у нее появилось такое чувство, как будто эти мерзкие проходимцы роются в ее собственных вещах.
— Нас попросила Габриелла, — равнодушным тоном сообщила Эстер. — Мы будем отправлять его вещи в Штаты, и если хочешь взять что-нибудь…
— Да, хочу! — решительно заявила Пенни. — У меня нет хорошей фотографии Дэвида, только та, где мы снимались как-то для газеты. Так что если найдете…
— Я посмотрю, — заверила Эстер. — Я знаю, среди вещей есть альбомы. Если заедешь к нам завтра, сможешь забрать фотографию.
И Пенни, как дура, поехала на следующий день к Делани. Фотографии, отобранные Эстер, уже ожидали ее.
Уолли сидел в углу, читая газету. Эстер отобрала исключительно свадебные фотографии Дэвида, кроме одной, на которой стоящая рядом с Дэвидом Габриелла — высокая, стройная, потрясающе красивая — была одета в саронг, подпоясанный ниже выдающегося вперед живота. Эта фотография явно была сделана незадолго до рождения ребенка.
Пенни молча положила снимки на стол и вышла из дома. Уолли даже не взглянул на нее.
На следующее утро ей позвонил доктор и сообщил день, когда надо будет делать аборт. И тут Пенни едва не рассмеялась вслух. Из всех дней в году сочельник явно был самым неподходящим для подобной процедуры. С другой стороны, какая разница, пусть будет сочельник. Ребенка она оставлять не собиралась, так что чем скорее эта история закончится, тем лучше.
— Во сколько мне надо быть в больнице? — спросила Пенни.
— Приезжайте к восьми утра, тогда после обеда уже сможете уйти. Но сначала вас должен осмотреть гинеколог. Вам не трудно приехать к нему в понедельник в четыре?
— Да, — ответила Пенни и, даже не попрощавшись, положила трубку.
Когда Эстер открыла дверь и, войдя в дом, принялась стягивать длинные перчатки и расстегивать норковое пальто, Уолли оторвал взгляд от телевизора и, взяв со столика стакан с джином, спросил:
— Ну? Как дела?
— Она меня не пустила, — мрачным тоном поведала Эстер и подняла с пола блестящий шар, упавший с елки. — До Рождества осталось всего два дня, а мы еще не купили подарки друзьям, — напомнила она мужу.
— Займемся этим завтра, — буркнул Уолли, переключая внимание на телевизор, по которому шла очередная «мыльная опера».
Эстер присела на краешек кресла и молча дождалась, когда на экране пошли титры. Уолли повернулся и посмотрел на нее.
— Так что она сказала? — спросил он.
Эстер покачала головой и тупо уставилась в пол.
— Пенни меня не пустила, — повторила она.
— А ты предложила отвезти ее в клинику?
Эстер кивнула.
— Она сказала, что ее отвезет врач.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177