Ей прежде не доводилось бывать в Швейцарии, а сейчас она начинала жалеть о том, что приехала. Пейзажи здесь великолепны, но ей не хотелось ими любоваться после того, как стали известны два факта.
Сюзан не сразу осознала смысл услышанного, настолько она была ошеломлена, однако почувствовала неладное. Факт первый: примерно в десяти милях от Гштада в глубоком ущелье обнаружено тело. Факт второй: Макс Романов и Рамон Коминский не позднее чем через два часа вылетят в Лос-Анджелес.
Минуты шли, на сердце у нее становилось все тяжелее. Итак, размышляла журналистка, что же больше тревожит ее: найденное тело или то, что Романов скорее всего вновь выйдет сухим из воды? Она не верила в это, точнее, не хотела верить – ведь если тело Галины нашли в ущелье, а совершивший убийство подонок в тот же день мчится в Америку, значит, все ее усилия напрасны.
Сюзан Травнер сжала виски руками, пытаясь осмыслить происходящее, а заодно разобраться в собственных чувствах. Бог свидетель, она сделала все возможное, чтобы предотвратить это убийство; она предала гласности связь Макса с Рианон, опубликовала фотографии, свидетельствующие о том, какому чудовищному насилию он подвергал Галину, она публично предупредила Романова, что в ее руках есть новые неопровержимые доказательства его виновности в убийстве Каролин. Вот здесь-то она и подставилась – представленное Морисом Реммиком доказательство основывалось лишь на слухах. Но ведь все отлично сходится, черт побери, все же так прекрасно сходится, и как только она раньше об этом не подумала! Если Реммик готов подтвердить под присягой то, что сообщил ей, значит, он твердо уверен. Итак, с этой стороны Сюзан нечего бояться. Но интуиция твердила ей, что здесь, в Гштаде, что-то не так.
Каким же наглецом должен быть Романов, если и сейчас надеется ускользнуть, – сейчас, когда он все еще в фокусе внимания прессы! Журналистка с отвращением взглянула на папки, в которых содержались подробности его жизни. Новое преступление абсурдно, ведь она сама только что выплеснула в прессу его причину, ясно дала понять Романову, что ему не отвертеться. И тем не менее этот человек поступил по-своему!
Травнер глянула на клавиатуру и постаралась собраться, обрести прежнюю уверенность в своей правоте. Но ничего не вышло. Это пакостное дело сбивало ее с толку.
Со стороны автостоянки донесся шум. Сюзан поднялась и подошла к окну.
Когда журналистка прибыла в Гштад, все отдельные домики были уже заняты, и она, как и опоздавшие к началу сезона туристы, поселилась в роскошном “Гран-шале”. Из окон отеля открывался едва ли не самый великолепный пейзаж в Швейцарии, а здешний ресторан считался одним из лучших в стране.
Сюзан увидела, что возле отеля телевизионщики устанавливают камеры. Судя по всему, здесь было сразу несколько съемочных групп. Скорее всего журналисты отреагировали на известие о найденном трупе и об отъезде Романова. Но необходимо убедиться. Если поступила какая-нибудь новая информация, нужно все разузнать, пока материал не отправлен в “Лос-Анджелес тайме”.
Только у выхода Сюзан осознала, что ее трясет. Стараясь не обращать внимания на нервную дрожь, подошла к репортеру Эн-би-си, которого встречала пару раз.
– Что происходит? – спросила она, стараясь перекрыть шум. Репортер, торопливо записывавший что-то в блокнот, поднял голову и ответил:
– Романов только что вышел из полицейского участка. Говорят, он возвращается в Лос-Анджелес.
До Сюзан не сразу дошло, что именно это она и ожидала услышать. Вздохнув с облегчением, журналистка задала следующий вопрос:
– А труп? Есть новости насчет трупа?
Репортер нахмурился, потом, вспомнив, о чем идет речь, сообщил Сюзан то, чего она, по-видимому, подсознательно боялась больше всего: найдено тело гражданки Бельгии, пропавшей накануне. У нее закружилась голова.
Услышав свое имя, Сюзан обернулась. Служащий отеля кричал, что ей звонят из Штатов.
Когда телефонный разговор с представителем авиакомпании, которого журналистка просила собрать информацию о людях, летевших определенными рейсами в день смерти Каролин, был закончен, Сюзан Травнер поняла, что ее расследование завершено. Обычно в таких случаях она испытывала душевный подъем, сейчас же невидящими глазами смотрела в разверзшуюся перед ней бездну ужаса. Наконец ноги подкосились, и Сюзан рухнула на колени. Кошмар, начавшийся в тот день, когда исчезла Галина, обернулся реальностью, непереносимой для журналистки.
В отношении Макса Романова она ошиблась.
Самолет романовского концерна обгонял время. Ночь преследовала его над Атлантикой, затем над Северной Америкой и наконец настигла перед посадкой на частном аэродроме к северу от Малибу. Несколько минут спустя Макс и Рамон вышли из самолета и сели в лимузин. Оба выглядели измученными, хотя в полете выспались, приняли душ и переоделись.
Еще находясь в воздухе, Макс поговорил по телефону с Улой и Эллисом. Инструкции были четкими и лаконичными. К моменту его приезда детей не должно быть дома, а Морис обязан быть там. Если Ула и Эллис заметят признаки сопротивления со стороны юриста, им известно, к кому обратиться.
Когда Макс и Рамон вошли в гостиную романовской усадьбы, по лицу Мориса невозможно было определить, пришлось ли его уговаривать явиться, тем более – заставлять. Реммик стоял спиной к камину, засунув большие пальцы в карманы спортивных брюк. На губах его играла нагловатая усмешка. Эллис и Ула сидели на диванах по обе стороны камина. Когда Рамон закрыл за собой дверь, они поднялись, но даже не попытались поздороваться. Комната наполнилась атмосферой угрозы, исходившей от Макса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167