Он принялся сжимать и разжимать кулаки.
– Ничего страшного, – мягко произнесла Мишель, убирая аппарат в сумочку. – Мы можем просто поговорить. Нет нужды записывать беседу, пока ты сам этого не хочешь.
Жена Клаудио присела на подлокотник кресла, в котором сидел Луис, и успокаивающе обняла юношу за плечи.
– Сеньора не оставит тебя в беде, – шепотом сказала она. – Ты должен верить ей и вот этому сеньору из приюта. Они помогут тебе. Они помогут нам всем, но для этого ты должен рассказать им все, что знаешь.
– Может быть, для начала ты расскажешь мне, где находится «Преисподняя»? – предложила Мишель.
Луис вновь обратил на нее взгляд круглых припухших глаз и, чуть поколебавшись, ответил:
– Не знаю. Никто не знает. Туда доставляют в фургоне без окон – если, конечно, ты находишься в сознании. Но чаще всего бывает иначе. Иногда завязывают глаза. Тех, кого отпускают, вывозят точно так же. А бежать еще никому не удавалось.
Мишель кивнула. Как бы ни разочаровал ее ответ, она не ждала ничего другого.
– Что ты слышал, пока находился там? – спросила она. – Может быть, шум океана, дорожного движения, звук пролетающих самолетов?
Юноша на секунду задумался, потом сказал:
– Я слышал шум воды. Но не океана. Скорее, звук текущей воды. Кажется, это был водопад.
Мишель ободряюще улыбнулась.
– Значит, это могло быть в горах? – предположила она.
Луис моргнул, явно не понимая, почему она так решила.
Мишель предпочла не допытываться.
– Ты хотя бы догадываешься, как выглядит здание «Преисподней»? – спросила она. – Ты видел его снаружи?
Луис покачал головой:
– Я знаю лишь, что камера, в которой мы сидели, находится под землей. Там нет ни света, ни воздуха, ни уборной. Лишь одна дверь, которую все время держат на запоре.
– Ее не открывали, даже чтобы накормить вас? – удивилась Мишель.
Юноша вновь покачал головой:
– Нас не кормили. Давали одни огрызки и немного воды. А дверь открывали, только чтобы вывести кого-нибудь наружу или посадить в камеру новичка. Снаружи были ступени, ведущие вверх, на улицу, но когда ты выходишь, солнечный свет кажется таким ярким, что ты ничего не видишь, а потом тебя ведут в другое подземелье, в комнату, в которой они… – Луис отвел взгляд.
– Что это за комната? – осторожно спросила Мишель.
– Каменная, – пробормотал юноша. – Там все из камня – стены, потолок, пол. Ни одного окна. Таких комнат там много, одна за другой. Они маленькие, больше, чем этот дом, но все же маленькие.
– Ты запомнил, что находится в этих комнатах? – спросила Мишель.
Луис опустил лицо, едва не касаясь подбородком груди, и покачал головой.
– Расскажи ей, – негромко произнес Клаудио.
Луис по-прежнему не поднимал глаз. Жена Клаудио взяла его руку и успокаивающе стиснула.
– Куриный насест, – сказал Луис так тихо, что Мишель не расслышала его слов.
Она посмотрела на Клаудио, но тут в разговор вмешался Антонио.
– Куриный насест, – повторил он, – это нечто вроде качелей. Человека заставляют повиснуть на нем, цепляясь коленями, потом его руки связывают за спиной и приторачивают к лодыжкам. Он висит вниз головой, а его тем временем избивают.
Мишель посмотрела на Луиса:
– Тебя тоже так пытали?
Луис кивнул.
– Зачем они это делают? – спросила Мишель у Клаудио. – Чтобы получить информацию?
– Да, иногда, – подтвердил старик. – Им нужны имена конкурирующих банд, либо они демонстрируют наркоторговцам, что с ними случится, если те захотят лишить полицию доли в прибылях.
– Так в этом и была твоя вина? – спросила Мишель. – Ты пытался избавиться от полицейских поборов?
– Не я, Марсио, – ответил юноша. – За это его и убили.
Мишель на секунду закрыла глаза, вспоминая, какой страх был написан на лице Марсио в тот день, когда он пришел в приют.
– Расскажи, что еще случилось с тобой, пока ты был в «Преисподней», – попросил Клаудио. – Расскажи о…
Мишель не поняла слова, которое он произнес, и вопросительно посмотрела на Антонио. Тот перевел, и Мишель, широко распахнув глаза, вновь повернулась к Луису:
– Они насиловали тебя?
Луис старательно избегал ее взгляда.
– Вот почему ему так трудно ходить, – объяснил Клаудио. – Они насиловали его дубинками, не только… – Он указал на свой пах.
– Они разжимали Маньо зубы и совали ему в рот члены! – вдруг выпалил Луис.
От ужаса у Мишель перехватило дыхание.
– Кто такой Маньо? – спросила она.
– Он умер, – ровным голосом произнес Луис. – Его застрелили.
– Ты видел, как его убивали? – осведомилась Мишель.
Юноша кивнул:
– В него стрелял Цезарь.
– Цезарь? – переспросила Мишель.
– Эдуардо Цезарь, – пояснил Клаудио. – Он проявил отвагу, застрелив двух мужчин в соседнем районе, и его повысили в звании. Он был капитаном, стал майором.
– Значит, он полицейский? – произнесла Мишель.
Клаудио кивнул.
Мишель бросила взгляд на Антонио, потом вновь повернулась к Луису:
– Ты видел Педро Пастиллиано, когда сидел в «Преисподней»?
Юноша покачал головой:
– Я не знаю, как он выглядит, знаю лишь его имя.
– Ты слышал, как кто-нибудь произносил его?
– Точно не помню. Но другие – Чико, Маньо, Хосе, – они говорят, что видели Пастиллиано.
– Чико и Хосе, – повторила Мишель. – Они все еще в тюрьме или их застрелили, как Маньо?
– Нет, их отпустили вместе со мной, – ответил Луис. – Но они не хотят говорить с вами.
Мишель понимающе кивнула и тут же резко обернулась. В открытом дверном проеме появилась фигура, и в комнате стало темно. На мгновение Мишель показалось, что это полиция, а потом она поняла, что это Альдо, который остался сторожить на улице. Она уже собиралась что-то сказать, и вдруг в дом хлынули люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152