Принимать их, ни о чем не расспрашивать, завязывать с ними дружбу, пользоваться тем, что они могут предложить, потом забывать о них. Отношусь я к ним совсем не так, как к вам и матери. Дендре никогда не заикается о моих романах, и это очень разумно с ее стороны. Вы должны вести себя так же. Больше возвращаться к этому не будем. И не говорите об этом разговоре матери. Она будет смущена, расстроена, а я этого не хочу».В голосе главы семьи звучала властность, говорившая: «Это моя жизнь и жизнь вашей матери. Не суйтесь в нее!» Девушки условились не вмешиваться в образ жизни родителей. Они уважали мать за то, что та настолько любит отца, что предоставляет ему свободу. Отца – за честность.– Видели вы когда-нибудь такой праздничный вечер, как вчера? Мам, а что с тобой случилось? Мы все ужасно волновались, потому что не знали, где ты. Потом Эдер сказала, что беспокоиться не нужно, она видела, как ты уехала с Хэвером и его компанией, и мы улеглись спать. Ты уехала с Хэвером? Лучше бы поехала с нами. Мы отправились потанцевать в новое заведение, которое нашла Эдер. Не бог весть что, но музыка была замечательная.– Разве женщины выглядели не шикарно? А платье, в котором была Эдер – блеск! – сказала Дейзи.– Пьета была права? Мам, ты хотела что-то сказать? Господи, яичница просто объедение. А эти крохотные колбаски есть?Дендре пошла к духовке, достала колбаски и понесла их к столу под трескотню дочерей. Поставила накрытое блюдо на стол. Дейзи подскочила и поцеловала мать в щеку.– Мама, ты никогда ничего не забываешь! Ты самая лучшая на свете.Эмбер повторила:– Мама, Пьета права, ты хотела что-то сказать нам? Дендре улыбнулась:– Да, и к тому же хочу попросить вас кое о чем.– Чего же ты ждешь, мам? Мы все обратились в слух, – сказала Эмбер.Дендре рассмеялась:– Ждала, пока вы перестанете набивать желудки.– Мам, мы вполне способны одновременно слушать и есть. Только погоди минутку, схожу за сливовым джемом.Когда Эмбер вернулась к столу, Дендре проговорила:– Как вы относитесь к тому, чтобы отпраздновать Пасху на Гидре? Мы с отцом собираемся туда на будущей неделе. Хотим побыть там до конца июня и вернуться прямиком на Файер-Айленд.Девушки с набитыми ртами забормотали:– Великолепно!– Можно мне взять с собой Сэма Уонга и Джесси? – спросила Эмбер.– Я хотела бы пригласить Изабель, – сказала Пьета. Дейзи и Дендре выкрикнули:– Нет!– Отец будет раздосадован, если там будет Изабель, – пояснила Дендре. – Она ведь не отходит от него, а ее желание стать художницей раздражает Гидеона, потому что у девочки нет таланта. Думаю, нет, Пьета.Та надула губы и пожаловалась:– Никогда я не получаю, чего хочу!Дендре и ее сестры рассмеялись, потому что Пьета, младшая, почти всегда получала то, чего хотела. Сидевшая рядом Дейзи подалась к ней, принялась щекотать ее и поддразнивать:– О, бедный ребенок. Маленькая, обиженная Пьета. Сиротка Энни.Та закорчилась от смеха и завопила:– Перестань! Пожалуйста, не надо, пожалуйста!– Признай, что Изабель ужасная зануда, тогда перестану; – смеялась Дейзи.– Да, да. Сдаюсь!Дейзи оставила младшую сестру в покое, и Пьета утерла навернувшиеся от смеха слезы. Отдышавшись, она заявила:– Она вправду ужасная зануда, но я втрескалась в ее брата!Остальные трое хором ответили:– Втрескайся в кого-нибудь другого!Все, в том числе и Пьета, расхохотались.Девушки привыкли переезжать из дома в дом, для них это было образом жизни и неизменно приключением. Когда они были помоложе, им нанимали репетиторов, чтобы наверстать пропущенные в школе занятия. Им нравилось жить вместе, любому обществу они предпочитали семью, общество друг друга. Не существовало лучшего места, чем то, где находились отец и мать. Дендре была для них центром мира, она обожала кормить своих дочерей, мужа и приятелей.– Ну, значит, счета за телефонные переговоры возрастут, – сказала Эмбер. Когда родители бывали в отъезде, девушки звонили им по меньшей мере три раза в неделю.Какие пустяки, подумала Дендре.Наливая себе еще одну чашку кофе, она спросила:– Хотите сегодня отправиться со мной за покупками? Нет, лучше завтра.Девушки перестали есть и погрузились в молчание. Если их что-то и пугало, так это ходьба весь день с матерью по магазинам. Дендре пристально разглядывала каждый ценник, отказывалась покупать что бы то ни было по установленной цене и вечно ныла: «Лучше бы поехали в магазин Ломана». Девушки после этого унижения обычно все же ухитрялись покупать то, что нужно, по установленной цене, но это испытание обычно приводило их в отвратительное настроение: они даже не разговаривали с матерью. Дендре слишком хорошо помнила годы нужды, выпавшей на долю им с Гидеоном. К ее чести, она никогда не напоминала дочерям о былой бедности, о том, что пережили они с мужем, прежде чем достичь нынешнего положения и иметь возможность баловать детей.Все трое удивленно переглянулись, потому что Дендре, в противоположность большинству женщин, не любила хождения по магазинам. Эмбер и Дейзи были достаточно взрослыми, чтобы делать покупки самостоятельно, и делали, но с уважением относились к мнению матери. У Дендре был свой стиль, который дочери считали вывернутым наизнанку снобизмом: никаких прославленных фирм, дорогих этикеток, никакого шика, всегда выглядеть интересной, а не красивой.Девушки понимали: кое в чем мать права. Неприязнь Дендре к модным фирмам и огромным ценам, пожелание приобрести репутацию стильной и богатой удерживали дочерей на верном пути. Они, как отпрыски прославленного художника, хотели создать собственный стиль, в котором сочетались бы шик Эдер и облик, созданный их матерью:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57