Многие люди добиваются известности, — сказал он Клер. — Если вы из их числа, то для вас это отличный способ. Если нет…
Клер все еще заинтересованно смотрела на него. — Вы думаете, что нет.
— Я не имею права думать так или иначе. — Он улыбнулся широкой улыбкой, которая смягчила резкие линии его скул и подбородка. — Но мне кажется, что вы за популярностью не гонитесь.
Эмма посмотрела, как они смотрят друг на друга и почувствовала какую-то искорку возбуждения. Они друг другу нравятся. Ее мать не обращала внимания на других мужчин с тех пор, как встретилась в Квентином. Но если ей нравится Алекс и она собирается узнать его лучше, то, может быть, когда-нибудь она решит, что можно расстаться с Квентином. В конце концов, поймет же она когда-то, что он не так уж хорош — Брикс это понял, и мать поймет, со временем — и тогда все станет намного лучше. Эмма слегка повеселела. Все становится лучше, если чуть-чуть подождать.
Она взглянула на Ханну и увидела, что та задумчиво смотрит на Клер, почти как будто что-то замышляет. Ханна со мной согласна, решила Эмма, и ее возбуждение возросло, она тоже хочет, чтобы мать разошлась с Квентином. И она может для этого кое-что сделать: мама ее слушает.
— Почему бы вам не поужинать с нами? — спросила она внезапно. — Вы можете начать свое интервью прямо сейчас.
Ханна и Алекс удивились, а Клер нахмурилась. Но Алекс покачал головой.
— Спасибо, я бы с радостью, но мне надо в Нью-Йорк. В другой раз я с удовольствием приму ваше приглашение. — Он достал маленький блокнот из кармана пиджака. — Вы можете назначить время? — спросил он Клер. — Я думаю, статья выйдет хорошая, мне очень нравится ею заниматься. Обещаю, что вы ничем в ней не будете смущены или обижены.
— Как вы можете это обещать? — спросила Клер. — Я думаю, журналисты пишут статьи независимо от чувств их героев. Куда приведет история, так и пишут.
— Я не думаю, что ваша история приведет к мрачным болотам или темным аллеям, — сказал он, улыбаясь ей. — Если я ошибусь, вы сможете в любой момент исправить.
— Это великодушно, — сказала Клер. — Я думаю, что посмотрю, что вы напишете.
Его улыбка стала шире:
— Хорошо. Мы, можем начать завтра?
— О… Что ж, почему нет? Я работаю, но если вы придете в три… нет, лучше в четыре. Тогда у нас впереди будет почти весь день.
— Вы работаете?
— Мы поговорим об этом завтра.
— Тогда — в четыре. — Он убрал свой блокнот.
— Вы не записали, — напомнила Эмма.
— Я не забуду. — Он протянул Клер визитную карточку. — Позвоните мне, если захотите что-нибудь изменить. Если нет, то я буду у вас в четыре. Эмма, благодарю вас, за то что привели меня в дом. Ханна, я надеюсь поговорить и с вами.
— С удовольствием, — легко сказала Ханна.
Эмма поглядела, как Клер проводила Алекса до дверей и закрыла их за ним.
— Он милый.
— Я думаю, что он честный, — сказала Ханна, и Эмма поняла, что в ее устах это высшая похвала кому-либо.
— Разве не здорово, что все еще продолжает происходить что-то новое? — спросила Эмма у Клер.
— Это только интервью, — заметила Клер. — Ты же не забыла все те дни, и других журналистов, помнишь, в мае? Этот может быть, немного иной, но все они сводятся к одинаковым вопросам и ответам.
— Этот может быть совсем иной, — сказала Эмма упрямо. — Откуда ты знаешь?
— Ты можешь рассказать ему о.своей работе, — сказала Ханна. — А Эмма — о съемках. Вы, может быть, и не хотите известности, но, держу пари, что вашему другу Квентину она нужна. И побольше.
Зазвонил телефон, и Эмма бросилась к трубке. Когда она вернулась, то просто танцевала:
— Это был Брикс: его друг устраивает завтра вечеринку в Хилтоне, в Нью-Йорке. Танцы и всякие известные певцы. И мы там останемся на ночь. — Она поглядела на Клер, давая ей слово.
— Лучше было бы, если бы ты ночевала дома, — сказала Клер, немного подумав, — но, вероятно, это безопасней, чем ехать обратно поздно. — Она помялась. — Эмма, ты счастлива с ним?
Ты просто подойди к ней как-нибудь и скажи: «У меня проблемы, ма, и я хотела бы о них поговорить».
Я не могу, подумала Эмма отчаянно. Не могу. Не могу.
— Конечно, — сказала она, и слова полились рекой: — Он замечательный. Я его люблю. И я люблю сниматься и никогда не была так счастлива. — Она расслышала легкую дрожь в своем голосе, и скрытый вызов, но ничего не могла с этим поделать. — А мы ужинать будем?
— Как замечательно, что ты хоть изредка хочешь есть, — сказала радостно Ханна, и ее голос заполнил пустое место, оставшееся после слов Эммы. — И я хочу слышать о сегодняшних съемках, что это было — в лаборатории, и что фотограф — как его имя? — Толлент? Забавное имя — какие позы он тебе придумал, и что на тебе было одето, все-все. Может быть, Алекс введет это в свою статью и ты станешь знаменитой моделью гораздо раньше, чем ожидаешь. А если ты собираешься рассказывать о своей работе, Клер, то говори только о себе, незачем впутывать сюда Квентина, ты ведь сама все делаешь. И как замечательно, что мы познакомимся с Алексом: кажется, он здорово отличается от тех газетчиков, которых мы встречали раньше. — Она перенесла миску с очищенными и нарезанными яблоками на стойку у плиты, где ждали коржи для пирога. — Господи Боже, как изумительно, что у нас много причин предвкушать завтрашний день.
ГЛАВА 10
Алекс поставил крошечный диктофон на подлокотник кресла.
— Надеюсь, вы не против, — сказал он Клер. — Мне не нравится что-то записывать, когда я беседую. — Он откинулся в кресле и огляделся. — Какая чудесная комната.
— Да, не правда ли? — сказала Клер. — Она была переделана для того, чтобы я могла работать дома. Это самый лучший кабинет из тех, что у меня был.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173