Отступив назад, Беренгария наткнулась на низенький диван у себя за спиной и упала на него. Одним гигантским шагом Паксон преодолел разделявшее их расстояние. Грубо схватив королеву за руку, он заставил ее встать и решительно глянул на женщину.– Я хочу видеть тебя совершенно обнаженной! – сарацин злобно сорвал с королевы платье.Возбуждение пронзило Беренгарию.– Я знала, ты желал меня!.. Я знала это!От избытка чувств она обхватила юношу за шею и пригнула его голову к себе для поцелуя. Паксон резко отстранил королеву.– Встань вот здесь, на свету, – выдохнул он. Напряжение в его голосе она ошибочно приняла за страсть.– Встань на свету! – хрипло повторил приказание Паксон.Беренгария ощутила леденящее прикосновение щупальцев страха, когда султан грубо подтолкнул ее к мерцающему светильнику.Юноша огляделся и заметил плеть, которой, по всей видимости, и хлестали Валентину. Вид этого кожаного орудия пытки так разъярил его, что, подняв плеть, сарацин с опасным блеском в глазах приблизился к Беренгарии.– Я разонравилась тебе? Отвечай! Чем я могла вызвать твое неудовольствие?Паксон медленно подходил к ней. Пламя светильника отражалось в его черных глазах, не позволяя с уверенностью определить их выражение.– Иди ко мне, дорогой! Давай сделаем эту ночь незабываемой!Сильная рука с зажатой в ней плетью пока не поднималась, губы сарацина изображали улыбку.– Прошу тебя, Паксон, о ночи любви, которую мы оба забыть не сможем!– Уж будет тебе незабываемая ночь! – холодно пообещал Паксон, его загорелая рука крепче сжала плеть.Длинные полоски кожи, извиваясь, издали щелканье, коснувшись тела королевы. Беренгария опустила глаза и увидела, что плеть обвилась вокруг ее щиколотки. Не успела она поднять глаза, как кожаные ремешки вновь щелкнули и захватили на этот раз ногу повыше.– Ой! – Беренгария притворилась испуганной. Сарацин решил поиграть?– Дорогой, – сказала королева, протягивая к нему руки и заставляя колыхаться при этом свою грудь, – иди ко мне!Паксон снова завел руку для удара, и цепкое жало плети обвилось вокруг бедер женщины. Слезы навернулись Беренгарии на глаза. Последовал очередной удар плети – королеве огнем обожгло спину, а концы плети вонзились в нежную кожу груди.Беренгария вскрикнула от боли и широко раскрыла от ужаса глаза.– Паксон! Не так сильно! Ты делаешь мне больно!С холодным и непроницаемым выражением лица сарацин заново занес руку для удара. Королева почувствовала, как обожгло ей болью ягодицы и набух оставленный плетью рубец. Воспоминание об окровавленной спине Валентины пронеслось в ее памяти.– Паксон! Не оставляй следов! Пожалуйста, прекрати эту игру! – голос сорвался на хныканье. – Я люблю тебя, правда, люблю, но мне совсем не хочется боли.Снова и снова раздавался свист плети. Паксон едва держал себя в руках. Он бы с радостью убил королеву, но не хотел пачкать руки кровью женщины, однако уж урок намерен был ей преподнести. Опыт в обращении с плетью подсказывал ему, что следы ударов заживут и побледнеют спустя несколько недель, за исключением, быть может, того, который оставил он на ягодицах.Беренгария хныкала, дрожь ужаса сотрясала ее тело.– Остановись, пожалуйста! Прекрати, прошу тебя!– Валентина так же кричала, когда ты стегала ее? Она тебя умоляла остановиться? Нет, думаю, нет. Это не в ее характере.– Так вот почему ты так обращаешься со мной! Потому что я выпорола свою провинившуюся придворную даму? – всхлипывала Беренгария. – Или ты делаешь это, потому что тебя попросила о том Валентина? Я вижу все по твоим глазам!Королева торжествующе рассмеялась, представив, как утром Валентина попадет к пленным.– Ты никогда больше не заполучишь ее в свою постель! Слышишь? Никогда! – закричала она.Паксон насмешливо улыбнулся.– Моя королева, я думал, ты любишь меня! Сколько раз слышал я из твоих собственных уст, что ради меня ты готова на все, что дашь мне все, чего бы я не пожелал! Куда же улетучилась твоя любовь? Почему ты не хочешь отдать мне свою придворную даму?Беренгария, забыв о боли, исходила ненавистью.– Ты лежал в моих объятиях! Ты любил меня! Признай это!– Любил? – Паксон хрипло рассмеялся. – Никогда не было у меня к тебе любви, только похоть! Животная похоть, дорогая!– Ты лежал в моих объятиях, ты любил меня… – рыдала Беренгария, отказываясь признать очевидное.– Я испытывал к тебе похоть, не больше и не меньше, – сказал Паксон, и в его голосе зазвенела сталь. – Я никогда не испытывал любви, как и ты никогда не любила. Мы встретились и были близки из похоти.– У меня ничего не осталось! – жалобно вскрикнула Беренгария, сваливаясь на пол бесформенной всхлипывающей грудой. – Ничего!Паксон отбросил плеть.– Нет, мадам! Кое-что все-таки останется вам на память об этой ночи!Выходя из комнаты, султан резко и грубо рассмеялся. Щелканье плети, со свистом вгрызающейся в тело королевы, еще чудилось ему. ГЛАВА 6 За час до рассвета Сина тихо вошла в комнату Валентины.– Детка, детка! – прошептала она, тряся девушку за плечо. – Проснись!Валентина с трудом пришла в себя и затуманенными глазами заглянула в обеспокоенное лицо старухи.– Детка, пришел стражник. Говорит, ему приказано проводить тебя, чтобы ты выполнила одно Поручение. Что за поручение?Валентина окончательно проснулась и встревожилась.– Ой, Сина, помоги мне поскорее одеться! Я действительно кое-что должна сделать. Который час?– Рассвет еще не настал, – говорила Сина, уже помогая девушке подняться с узкой кровати. – Так что это за поручение? Ты же, наверное, и пару шагов сделать не сможешь!– Спина еще побаливает, но уже не так сильно, – заверила Валентина старую женщину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150