– Смотри же, Агава, это мой друг, Шадьяр ад-Дарр! Мне подарил ее эмир Напура, когда она была еще совсем маленькой.Девочка осторожно подняла голову и глянула на пантеру, ее глаза округлились от изумления.– Белая пантера? – проговорила она. – Какое волшебство!Валентина засмеялась.– Ну да! Я и сама предполагала, что Шадьяр сделал белой волшебник! Иди сюда и познакомься с ней. Ты будешь первой девочкой, с кем белая пантера познакомится.Агава с опаской приблизилась к Шадьяр. Пантера незамедлительно перевернулась на спину, чтобы ей почесали мягкий белый живот.– Кажется, ты ей понравилась! Я уверена, скоро вы подружитесь! – сказала Валентина.Агава по-детски звонко рассмеялась и обвила Шадьяр руками за шею.– Белая пантера! – девочка посмотрела на Валентину. – А Шадьяр защитит меня от того, что движется ночью? Ты позволишь ей со мной остаться?– А что движется ночью, Агава? – мягко спросила Валентина.– Вещи, люди без лиц, духи, – улыбка исчезла с лица девочки, глаза затуманились страхом. – Я слишком мала, чтобы спать здесь с красивыми госпожами, а ночи такие долгие и темные! Я слышу многое, что меня пугает.– Поэтому ты так испугалась, когда Шадьяр принялась скрести дверь?Агава кивнула.– Я подумала, это он пришел за мной.– Он?– Он! – подтвердила девочка. – Человек, который поймал меня в саду! Сначала он говорил со мной так ласково, а потом схватил меня, и так сильно! Я кричала, чтобы он меня отпустил, а человек тот только смеялся! Я так испугалась! Он меня сжал, столь крепко, что я не могла дышать! А потом… – Агава заплакала, не в силах продолжить.Рыдания сотрясали детские плечи, лицом маленькая прислужница уткнулась в белую шерсть Шадьяр.Валентина погладила девочку по темным блестящим волосам, стараясь ее утешить.– Ты кому-нибудь рассказывала о том, как этот человек напугал тебя и что он сделал?Агава подняла голову, слезы текли по ее щекам.– Кому же я расскажу? Иногда я чувствую себя такой одинокой, что прячусь под деревьями в саду и плачу, плачу…Огонь гнева ожег Валентину. Она обняла несчастную девочку, хорошо понимая, какой страх испытала Агава. Перед нею пронеслись воспоминания, как ее саму, такую беспомощную, прижал к стене тюрьмы в Акре дюжий французский воин и как два мусульманина в лагере Саладина напали на нее.– Плачь, малышка, нужно все выплакать, пока слез больше не останется.По какой-то необъяснимой причине Валентина и сама заплакала. * * * Вымывшись и переодевшись в кафтан из мягкого желтого шелка Валентина оставила Шадьяр с Агавой и отправилась на встречу с Менгисом. Наступила темнота, и звезды усыпали небо. Остановившись в тени дерева, гостья Аламута почувствовала, как чьи-то глаза неотрывно наблюдают за ней.Встретив, Менгис молча провел Валентину через сад и открыл дверь. Они вошли в небольшую комнату, где стоял низкий столик с разложенными вокруг шелковыми напольными подушками, украшенными вышивкой. Стол был накрыт на двоих, позолоченная посуда мягко поблескивала в тени свечей.Когда они уселись, Менгис хлопнул в ладоши, и слуга внес поднос с яствами. Здесь были деликатесные сыры и хлебцы, а также свежие фрукты. Вино оказалось сладким и душистым, а потом был подан и зажаренный бараний окорок.Менгис ел от души, а Валентина лишь притронулась к пище. Ее сотрапезник заметил отсутствие аппетита у гостьи и не замедлил спросить:– Тебе не по вкусу угощение?– Угощение мне по вкусу. Общество, в котором я оказалась, мне не по нраву! – ответила девушка с оттенком враждебности в голосе.– Чем я тебя обидел? Скажи мне, и я исправлю свою оплошность, – великодушно предложил Менгис.– Есть вещи, исправить которые невозможно! – возмутилась Валентина, ее рассердила убежденность юноши в своем всевластии. – Я скверно себя чувствую в обществе человека, обращающего в рабство детей!Ее глаза словно превратились в осколки холодного зеленого стекла – острые, опасные.– И кто же этот поработитель Детей, которого ты так ненавидишь?– Ты хочешь заставить меня поверить, что шейх аль-Джебал не ведает о происходящем в Гнезде Орла? Я говорю об Агаве!– О ком?– Об Агаве! Малышке, которая помогала мне мыться! Ты даже не знаешь ее имени?– Ах да, та малышка!.. Избавь меня от своих упреков, Валентина! Ты никогда не заставишь меня поверить, будто знаешь по имени каждого раба и слугу во дворце Рамифа в Напуре!Валентина съежилась, как от холода. Менгис был прав, и все-таки…– О, Боже! У тебя под носом невинный ребенок, предоставленный самому себе, оказывается жертвой извращенных желаний бездушных мужчин, которых ты привлек в Аламут и назвал федаинами, преданными! Ха! Преданными делу развращения детей! Это больше похоже на правду!Темные глаза Менгиса яростно сверкнули, усы изогнулись черной лентой над полоской белых зубов.– Хватит! – крикнул он, ударив кулаком по столу. – Хватит! Мне надоело слушать твои женские причитания! Ты, в конце концов, успокоишься и расскажешь мне, что случилось? Я впервые слышу, что с каким-то ребенком здесь, в Аламуте, плохо обошлись! Почему девочка никому об этом не рассказала?Валентина ощутила, как бешено забилось в груди сердце. Гнев Менгиса свел на нет ее возмущение и заставил задрожать от страха. Она понимала: в его силах вышибить дух из кого угодно одним движением той самой могучей руки, что сейчас сжалась в кулак и ударила по столу.– Ну а теперь, – спокойно произнес он, – говори, что случилось.Вновь обретя дар речи, Валентина рассказала ему, как скреблась в дверь Шадьяр, перепугав девочку до смерти.– А с кем она здесь может поделиться своими страхами? С вашими женщинами? Они, должно быть, не обращают внимания на маленькую прислужницу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150