Я знаю тебя, Эмили, знаю, ты не верила, что твой муж выполнит свое обещание. Тебе нужно просто доверять мне, потому что я всегда держу слово. Ну, а теперь твое мнение по поводу экономки.
– Вся проблема в этих белых рубашках… Ян, никто не хочет их гладить, даже я.
– Ты что, собираешься сделать заявление? И это после всех моих даров? Ты не хочешь заниматься ими?
– Да, я не собираюсь это делать в обозримом будущем. Если ты желаешь забрать назад все эти вещи, действуй. Обед был… вкусный. Мне надо заниматься, извини. – Женщина спустилась в свою комнату, потому что только тут, в полуподвальном помещении, она чувствовала себя в полной безопасности, свободной от работ и волнений. Эмили оставила драгоценности на столе, а на меха даже не взглянула, чтобы не задерживаться и возложить на Яна мытье посуды. К чему менять устоявшееся правило: ты готовишь – следовательно, сам убираешь.
Линденари бы непременно поаплодировал ей… а может, и нет. В свое время муж советовал ей отстаивать свои права, не быть половой тряпкой, о которую все вытирают ноги. Именно тогда она прекратила визиты к психоаналитику. В самом начале Эмили решила, что посетит только двенадцать консультаций, а если не увидит света в конце туннеля в течение трех месяцев, то ей потребуется более чем сорокапятиминутная беседа раз в неделю. Каким отвратительно-отталкивающим стало лицо психоаналитика, когда его известили о прекращении сеансов!
Тогда миссис Торн сказала:
– Мне необходимо самой справиться с этой напастью. Я все еще люблю Яна. Скорее всего, вообще не смогу разлюбить. Если в этом заключается моя слабость, то мне придется преодолеть ее. Я попытаюсь спасти наш брак, нашу семью.
На самом деле она ничего не предприняла, а возвратилась домой, укрылась в своей комнате и предалась воспоминаниям о днях своей юности и первых днях после знакомства с Яном Торном.
А теперь вот этот странный обед и подарки. Что бы это значило? Все сделанное мужем вызывало у Эмили подозрение. Он давал ей обещанное и еще больше обещал, подавал какую-то надежду на будущее. Миссис Торн даже не попыталась изобразить возбуждения, когда в домашнем гараже появились новенькие автомобили. Меха, наверное, тоже останутся в коробках, если супруг сам их не развесит в шкафу по всем правилам. Психоаналитик учил ее заставлять себя быть справедливой, открыто смотреть на вещи и стать честной по отношению к себе. Она неоднократно пыталась сделать это, но ничего не получалось. Ян не относится к числу щедрых и добрых людей. Эмили чувствовала, что муж платит долги. Как только он сделает все, то сразу же уйдет от нее.
Запах мужского лосьона для бритья ударил в нос, и только затем миссис Торн увидела мужа. Впервые за это время супруг спустился вниз, узнав о ее обитании в полуподвальном помещении. Эмили оторвалась от книги. Ян выглядел разгневанным, но старался сдерживать себя.
– Эмили, нам нужно поговорить. – Он неуверенно огляделся. – Пойдем наверх, там нам будет удобнее.
Но миссис Торн вынесла определенные уроки из своих визитов к психоаналитику. Сейчас нельзя злиться, доводить себя до отчаяния, иначе эмоции захлестнут ее.
– Мне и здесь хорошо. Я живу в этой комнате, если ты еще не понял.
– Я не слепой, Эмили. Хочешь делать глупости и поступать бессмысленно – твое дело. Эта же самая глупость подтолкнула тебя к отказу от управления клиниками. В таком чудесном доме ты живешь подобно моли. Впрочем, как я уже заметил, это лично твое дело.
– Хочу так жить и буду! О чем ты хотел поговорить? Если ты действительно жаждешь этого, то сначала давай обсудим твое поведение у Жака, когда ты ушел, оставив меня одну, а затем перейдем к клиникам. По моему разумению, у нас нет настоящих семейных отношений. Ты бы не бросил меня в ресторане и не уехал бы на Канары, если бы хоть немного ценил узы брака. Это один из самых твоих жестоких поступков… А ведь их насчитывается немало, Ян. Я сама позволяла тебе совершать их, поэтому виню только себя. Ты и сам прекрасно все понимаешь. Эти подарки – очередная попытка обелить себя в собственных глазах, хоть как-то оправдать свое поведение. Я-то считала тот вечер игрой, шуткой… Да и список носил характер розыгрыша… Я ничего не хочу, Ян, не хочу вещей. Всю жизнь мечтала о муже и семье… Знаю, твоя работа отнимает у тебя все свободное время, ты очень занят, но если я хоть что-нибудь значу для тебя, ты бы нашел минутку для звонка мне или иногда выкроил бы часок пообедать со мной; отыскал бы возможность подарить цветы, продемонстрировав таким образом свою любовь и уважение. А ты ничего подобного не делал.
– Ты считаешь, я купил этот дом, чтобы чувствовать себя хорошо, купил с целью оправдать собственные проступки?
Эмили взглянула на мужа, радуясь, что сердце бьется ровно, а глаз Яна дергается в нервном тике. Значит, супруг расстроен.
– У тебя самая большая спальня. Ты не захотел, чтобы я поселилась там, но милостиво разрешил обитать в другой комнате, поменьше и поскромнее. Когда мы в последний раз спали вместе? Когда занимались любовью? Я не помню число, час и то, что было до этого и после. Женщины четко помнят такие вещи. Мне не нравится желтая спальня и меня бесит находящаяся там мебель. Неужели ты считал, я стану плакать от восторга? Если убрать элемент сюрприза… Ян, что мы получили взамен? Мне бы было намного приятнее заранее знать о доме. Я бы сама занялась обстановкой. Откуда тебе известно, что я не справилась бы с таким делом? Ты ничего не знаешь обо мне, а это действительно печально. Мое сердце разбито, я не могу простить тебя… да и по-прежнему злюсь из-за клиник.
– Эти клиники принесли сто сорок тысяч долларов только за один прошлый месяц, – холодно заметил Ян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112