— Я покормлю. А ты можешь навещать ее…
Опомнившись, она заметила, что Остин склонил набок голову, обдумывая предложение. Размышляет, с чего бы это она приглашает?
Кошка вылизала все до донышка и скрылась под крыльцом.
— Папа, пусть она выйдет, — попросила Дженнифер.
— Ничего не могу поделать. Может, лучше слепишь из снега не снеговика, а кошку?
Дженнифер уже пробиралась через сугроб.
— Она наверняка скоро и думать забудет о кошке. Найдется уйма причин, по которым она не сможет прийти, так что… — не договорила Пейдж.
— Включая и то, что тебе и самой этого бы не хотелось?
Он произнес это так буднично, что до Пейдж не сразу дошло, а когда дошло, она возмутилась:
— Я вовсе не это имела в виду! Нам было весело с ней.
— Тогда что?
Она принялась рисовать кончиком ботинка линии на снегу.
— Мне бы не хотелось, чтобы у тебя сложилось впечатление, будто я навязываюсь, — медленно проговорила она.
— Ясно. Дело во мне.
— Не ожидала, что это заденет твое самолюбие, Остин.
— Вот как? Ты просила, чтобы я помирился с твоей мамой, и мне показалось, что я изрядно в этом преуспел.
— Я просто поражена, — искренне призналась Пейдж.
— Так что с тобой, Пейдж? Ты же сказала, что не хочешь оказаться меж двух огней.
— Верно. Но призвать к перемирию и заключить союз — это не одно и то же.
Темные брови Остина изумленно изогнулись.
— Ты предлагаешь заключить союз?
Пейдж пожалела, что не проглотила язык.
— Вовсе нет, — сурово сказала она. — Я потому и не хочу разговаривать с тобой, Остин, что ты всегда передергиваешь слова.
— Может, не хватает навыка.
— Этого тебе не занимать.
— Так кто теперь передергивает? — мягко заметил он. — Давай пообедаем вместе?
Она покачала головой.
— Дженнифер захочется провести вечер с тобой.
К тому же вновь испортишь отношения с мамой.
Раз уж она и впрямь пригласила тебя…
— Не сегодня. Скажем, завтра в восемь?
Пейдж покусывала губу.
— В благодарность за то, что присматривала за Дженнифер?
Остин пожал плечами.
— Считай так, если тебе хочется. — Он помолчал. Если уж твоя мама готова сменить гнев на милость, почему бы и тебе не попытаться?
— Зачем тебе это? — Неоконченное дело, — отозвался он. — Ты права, нам придется часто встречаться, но это не должно вызывать неловкость. От прошлого, конечно, просто так не отмахнуться, как ни старайся, а потому надо мириться с ним. Попытаться поправить дело и жить дальше.
— Надеешься, что совместный обед поможет?
— Но ведь хуже не станет?
Пейдж нечего было возразить. Ну как можно отказаться от такого практичного, разумного, любезного предложения? Сложится впечатление, будто она жутко боится его. На самом деле так оно и есть, но что толку откровенничать?
— Ладно, — согласилась она. — Завтра в восемь.
А что еще ей оставалось?
Глава 8
Пейдж, хоть убей, не шло в голову ничего умного, чтобы нарушить молчание Она глянула на лужайку, где Дженнифер, согнувшись чуть не вдвое, тщетно пыталась поднять огромный снежный шар, который скатала, и пошла помочь.
Но только она склонилась к шару, как девочка выпрямилась и стукнулась головой о ее подбородок, отчего Пейдж прикусила нижнюю губу. От боли на глаза ее набежали слезы, а на руке осталась кровь.
У Дженнифер от ужаса расширились глаза.
— Я не хотела, — тихо выговорила она. — Я принесу пластырь.
Остин большими шагами прошел по лужайке к Пейдж, осторожно отвел ее руку, чтобы рассмотреть рану. Затем схватил горсть снега и прижал к пораненной губе.
Пейдж поморщилась от холода.
— Заморозишь руку, — сказала она, стараясь не двигать губами.
— Помолчи, — приказал Остин. — Из тебя неважный чревовещатель. Я ни слова не понял.
— И пластырь пригодится, — заявила Дженнифер. — Мне всегда становится лучше.
Она метнулась к дому.
— Панацея от всех детских страхов, — сказал Остин. Он заговорил нараспев, как зазывала на ярмарке:
— Поцарапанная коленка? Ветрянка? Открытый перелом ноги? Шлепни липкий пластырь — желательно ярко-оранжевого цвета, — и боль как рукой снимет.
Пейдж было улыбнулась, но улыбка тут же погасла, как только она заметила, как вспыхнули его глаза всего в двух дюймах от ее лица. Она судорожно сглотнула.
Остин пришел в себя.
— Извини, не надо было смешить тебя. От улыбки станет больно.
Капля растаявшего снега скатилась Пейдж за ворот, оставляя ледяной след на нежной коже, и покатилась в ложбинку на груди. У нее перехватило дыхание, и она попыталась отстраниться, прижав руку, чтобы поймать случайно упавшую каплю.
Остин еще крепче прижал снежный комок к ее губам, а другой рукой поймал новую каплю, не дав ей попасть за ворот. Его прикосновения беспокоили Пейдж куда больше, чем пораненная губа.
Остин отнял снег, чтобы осмотреть рану.
— Кажется, уже крови нет.
Он осторожно прикоснулся к губе пальцем. Холодное как лед, его прикосновение точно приковало Пейдж, не давая шелохнуться. Она смотрела на него, не отрываясь, и видела, как его глаза потемнели. Все так же неспешно его рука скользнула вниз к ее шее, прижавшись к нежной коже, и он склонил голову.
Как только он нежно коснулся ее губ, стук двери вывел Пейдж из оцепенения. Когда Дженнифер подбежала, они стояли на расстоянии двух футов.
Остин все еще держал в руке оледеневший покрасневший комок снега.
Дженнифер не могла отдышаться.
— Папа поцеловал твою губу, чтобы стало лучше?
Остин издал судорожный смешок.
Эйлин, стоявшая у черного хода, позвала их обедать. Пейдж гадала, успела ли та заметить хоть что-нибудь.
— Не хочу обедать, — ответила Дженнифер. — Я не голодная, и снежная кошка еще не готова.
— Не будешь обедать, — сказала Пейдж, — не получишь горячий шоколад на десерт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41