Кстати, ты болтаешь не переставая, чтобы убедиться, что у меня нет сотрясения?
– Отчасти. – Спенс потянулся к картам и начал их тасовать. – Ты точно не хочешь сыграть в покер?
– Точно.
Собрав силы, Шарли оторвалась от кушетки. Сделать это оказалось непросто. Наверное, напрасно она сидела неподвижно, надо было двигаться.
– Я проголодалась. Мы ведь так и не завтракали.
– Не обобщай.
Застыв на пороге кухни, Шарли обернулась.
– Так, значит, вот чем ты громыхал все утро?
– Это я-то громыхал? – обиделся Спенс. – Я двигался очень тихо.
Отрезав толстый ломоть хлеба, Шарли густо намазала его вареньем.
– Боялся, что я проснусь и потребую поделиться?
– Низкая клевета. Я с готовностью поделился бы с тобой. – Войдя на кухню, он остановился у стола, глядя, как Шарли режет хлеб. – А ты со мной поделишься?
– Еще чего! У тебя есть руки. Но кофе я тебе сварю.
С этими словами она поставила чайник на огонь.
– Только потому, что сама тоже хочешь кофе.
– Вот истинный дух сотрудничества!
Спенс забрал у нее нож.
– Тогда я не скажу, что у тебя лицо в варенье.
Шарли провела полотенцем по щеке.
– Мимо, – покачал головой Спенс.
– Где?
– Подойди, так и быть покажу, – ответил он, тщательно намазывая хлеб. – Исключительно по доброте душевной.
Спенс не отрывал взгляда от стола, но Шарли, услышав какие-то непонятные нотки в его голосе, почувствовала, как у нее внутри все перевернулось. Неужели он собирается стереть варенье поцелуем? После его слов об опасности игр с огнем? Да нет, это все глупые фантазии.
Шарли приблизилась к Спенсу, и он повернулся к ней, его теплое дыхание ласково пощекотало ей лоб. Теплое и несколько учащенное – как и тогда, на вершине холма.
Рука Спенса обвила Шарли за талию, и ее желудок тотчас же начал выделывать кульбиты. «Раньше надо было думать», – сказала она себе, закрывая глаза и с готовностью подставляя губы.
Однако вместо ожидаемого поцелуя почувствовала, как по ее подбородку скользнула холодная материя. Открыв глаза, Шарли увидела, как Спенс вешает на крючок влажное полотенце.
– Так-то оно лучше, – небрежно заметил он, снова принимаясь за бутерброд.
«Поняла теперь, – горько сказала себе Шарли, – какая ты неотразимая?»
Она медленно доела свой бутерброд, глотая по маленькому кусочку, потому что хлеб никак не лез ей в горло, и стала готовить кофе.
Но мысли ее постоянно возвращались к случившемуся. Разумеется, Спенс прав насчет игр с огнем. Положение у них и без того напряженное. Добавить физические контакты – это все равно что зажечь газовую горелку под колбой с кислотой. Занятие для безумных.
Значит, она безумная. Тот неожиданный поцелуй на улице словно приоткрыл укромный тайник, где хранились воспоминания обо всех поцелуях, объятиях, прикосновениях. И теперь эти воспоминания ожили, и каждое слово, каждый жест Спенса напоминают о прошлом…
Шарли решительно одернула себя. Физическое влечение – это еще не все. Это даже не самая главная составляющая в отношениях между мужчиной и женщиной. Так почему же она позволяет себе снова тонуть в грезах?
Привычка – только и всего. Необходимо обуздать полет фантазии, пока дело не зашло слишком далеко.
Спенс тем временем исследовал содержимое буфета. Его фальшивое насвистывание начало уже раздражать Шарли, когда он наконец остановился на банке суповых консервов.
– Давай устроим ранний обед, – предложил Спенс. – Он заменит поздний завтрак. Где консервный нож?
Шарли потянула за ручку ящика. Тот не поддавался; она потянула сильнее, и фарфоровая ручка осталась у нее в руке. Застыв, Шарли изумленно посмотрела на старинный буфет. Мало того, что они лишены холодильника; без консервного ножа им придется совсем туго.
Спенс, обернувшись, нетерпеливо протянул руку:
– Ну?
Пожав плечами, Шарли показала ему отломанную ручку.
– Дай мне нож, и я попробую выдвинуть ящик.
– А заодно вскроешь себе вену.
Закатав рукава свитера, Спенс выдвинул нижний ящик и, просунув в щель руки, прижал ладони к дну верхнего.
– Полозья деревянные, – сказал он, – разбухли от сырости или искривились.
Недовольно застонав, упрямый ящик приоткрылся на дюйм. Засунув в образовавшуюся щель пальцы, Спенс, крякнув, что есть силы потянул ящик на себя, но тот подался еще только на дюйм.
– Проклятье, – наконец сдался он. – Ты сможешь просунуть сюда руку? У меня слишком толстые пальцы.
Шарли нащупала консервный нож и с трудом протащила его в узкую щель.
– Вот и все, – весело заявил Спенс. – Надо сразу достать все, что нам может понадобиться. Сомневаюсь, что ящик выдвинется еще хоть на миллиметр раньше июля. Шарли пошарила рукой.
– Надо будет запомнить это упражнение. Ребятам будет очень интересно опознавать предметы на ощупь… Ой!
– Осторожнее, ножи! – запоздало предостерег Спенс.
– Никогда бы не подумала, что зимой ящики начинают капризничать. Здесь ведь очень сухо – разожжен камин, вовсю работает обогреватель.
– Наверное, это потому, что мы кипятим воду.
– Кофе-то варить надо, – пожала плечами Шарли.
– Вообще удивительно, как здесь хоть что-то работает. Зимой все промерзает насквозь, летом покрывается плесенью – круглый год никто ни за чем не следит. Провести пару раз рубанком – и ящик будет скользить как по маслу, но Мартину это и в голову не приходит.
Отчаявшись отыскать что-либо еще, Шарли вытащила из ящика руку и взглянула на ободранный палец.
– Ты прав, дядю при всем желании мастером на все руки не назовешь. Как-то он, чтобы сберечь время, заправил газонокосилку сразу смесью бензина и масла, и та наотрез отказалась работать.
– Давно это было?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41