Просто, по-моему, она гораздо здоровее, чем позволяет о себе думать. Однако ее проблемы со здоровьем – не главное, что меня остановило. Мне показалось, что было бы гораздо лучше, если бы Мартин пришел с повинной, а не был бы пойман с поличным. В этом случае оставалась бы надежда обойтись без истерик.
Шарли не могла себе представить, что ее тетка может спокойно воспринять подобное известие, при каких бы обстоятельствах его ни сообщили, однако она вынуждена была признать правоту Спенса. Конечно, положение сложилось скверное, но все же одни подходы к его разрешению лучше, чем другие.
– Но ты, Шарли, все расстроила. Ты не стала ничего слушать, ты не дала мне возможности поговорить с Мартином. Прежде чем я успел сказать хоть слово, ты выложила Шарлотте все подробности.
– Неправда!
– А как еще можно назвать то, что ты орала мне через всю лестницу?
Шарли прикусила губу.
– Если бы Мартин после этого стал объяснять, что во всем виноват он, а не я, это было бы похоже на признание, вырванное под пыткой.
– И все же ты мог бы сказать мне, что происходит, – упрямо не сдавалась Шарли.
– На глазах у Шарлотты, читающей тебе нотации по поводу того, как подобает вести себя воспитанной даме? Каким образом?
Шарли опустилась на подлокотник кресла. Спенс прав – она не дала ему шанса. И все же…
– А когда у Мартина появилась возможность поговорить с тобой без маячащей рядом Шарлотты? – продолжал Спенс.
Шарли молчала, пытаясь вспомнить. Действительно, первые дни она старательно избегала дядю, полагая, что он наивно пытается помирить их со Спенсом.
– Кажется, Мартин до сих пор не очень-то склонен открывать Шарлотте правду.
Спенс вздохнул.
– Возможно, он прав. Возможно, будет лучше, если он просто порвет с Венди и ничего не скажет Шарлотте.
Шарли нахмурилась.
– Кажется, я тебя не понимаю.
– Иногда лучшее раскаяние – это не признаться во всем и сказать: «Извини», а сделать так, чтобы случившееся, способное причинять боль близкому, впредь никогда больше не повторялось. Все кончено – к чему теперь Шарлотте узнавать о том, что было? Впрочем, решать Мартину, а не нам с тобой.
– Промолчав, он сможет избежать нежелательных последствий, не так ли? По-моему, тебя беспокоят не столько переживания Шарлотты, сколько то, пострадает ли Мартин из-за своей глупости!
– Наверное, ты права, – задумчиво произнес Спенс. – Похоже, ты даже не представляешь, какими ужасными будут последствия, если Шарлотте вздумается наказать Мартина.
– Едва ли она решится на развод, – пожала плечами Шарли. – А что еще она может сделать?
– Ты действительно ничего не понимаешь? Что ж, раз уж мы решили поговорить начистоту… Шарли, ты хоть имеешь представление, как возникла «Хадсон продактс»?
Шарли опешила. Какое отношение к случившемуся имеет фирма Мартина?
– Она основана на деньги Шарлотты, – сказал Спенс.
– На деньги Шарлотты? – ахнула Шарли. – Но это невозможно! Если бы они у нее были, они должны были бы быть и у моей матери. Ведь они с Шарлоттой – родные сестры.
– Речь идет не о деньгах вашей семьи. Эти деньги Шарлотта унаследовала от своего первого мужа.
– Я даже не подозревала об этом, – деревянным голосом проговорила Шарли.
В глазах Спенса появился блеск, который можно было бы принять и за сочувствие.
– Мартин работал у него водителем. Если бы не Шарлотта, он им бы и остался. Однако Мартин женился на вдове своего начальника, и она профинансировала открытие его дела.
«Когда в образующуюся семью деньги приносит женщина, она вправе сама заказывать музыку». Значит, тогда Шарлотта говорила больше о себе самой, чем о своей племяннице!
– Насколько мне удалось выяснить, все это случилось очень давно, и вполне возможно, что ты даже не слышала о первом замужестве Шарлотты.
– Нет, мне известно, что Мартин ее второй муж, но я как-то не задумывалась над этим. – Шарли вздохнула. – Теперь понятно, почему ты так испугался, что я ей все расскажу. Если она вышвырнет из фирмы Мартина, что будет с тобой? Скорее всего, ты последуешь за ним.
Губы Спенса сжались в тонкую полоску.
– Положим, этого она сделать не сможет. Фирма принадлежит Мартину. Но если при разводе Шарлотта подаст в суд иск о разделе имущества, заявив, что фирма была основана исключительно на ее деньги…
Однако Шарли его не слушала.
– Ясное дело, ты не хотел, чтобы я оказалась замешанной! Меня ведь запросто могли бы лишить наследства!
Спенс вернулся за стол.
– Твое предполагаемое наследство меня никогда не интересовало. Но сейчас весь наш разговор подтверждает, что я был прав.
– В чем?
– В том, что нет смысла что-либо тебе объяснять и просить поверить мне.
– Потому что ты ни в чем не виноват?
Он долго молча смотрел на нее, затем медленно, раздельно произнес:
– Нет, Шарли. Просто нет смысла спасать наши отношения.
Его слова больно ранили ее в самое сердце, и Шарли нанесла ответный удар:
– Спенс, но ведь ты просил слепо верить тебе, ничего не объясняя. Однако сам ты мне не доверял – ты опасался поделиться со мною фактами и не верил, что я смогу понять тебя!
Спенс подошел к окну.
– И сейчас ты как раз демонстрируешь мне это? Видишь ли, я мог бы тебе и не говорить про деньги Шарлотты, а теперь ты обернула это против меня.
Шарли, устыдившись, прикусила губу. Спенс прав.
– Извини. Я поступила… глупо. Но, Спенс, согласись, ситуация казалась мне чернее черного. Ты отказывался предоставить мне хоть какое-то объяснение – из чего я, естественно, заключила, что его у тебя просто нет! И даже в охотничьем домике, когда мы были совершенно одни и у нас была уйма времени, ты тоже не захотел говорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41