Теплым вечером во вторник, когда вдоль реки Потомак начинают цвести вишни, Ники сидела в коридоре Конгресса США у комнаты слушаний и вспотевшими руками держала листки со своими заметками. Она была в синем костюме и белой блузке, ее густые светлые волосы были собраны сзади. Она даже отдаленно не напоминала фермера, который занимается выращиванием табака. Зная, что ее будут слушать мужчины, она думала, что это привлечет их внимание.
Она повернулась к Дженнифер Пирс, личному помощнику конгрессмена Самтера.
— Как долго нам еще ждать?
— Не знаю, — ответила мисс Пирс. Выйдет служитель и скажет, когда они будут готовы выслушать вас.
Вдруг в коридоре показалась группа вновь прибывших. Впереди шел высокий седой мужчина в безукоризненно сшитом английском костюме. Его осанка была прямой, почти как у военных, манеры сухими, но корректными, когда он отвечал на вопросы репортеров следовавших за ним.
— Это Десмонд Рис? — спросила Ники, узнав главу «Ригал Тобакко», которого не раз видела на фотографиях в журналах.
— Он самый, — ответила мисс Пирс. — Держу пари, он производит впечатление, и неважно, что он говорит.
Ники пришлось согласиться. Вопреки ее антипатии к табачным промышленникам, было трудно не поддаться впечатлению, производимому Десмондом Рисом. Он был выдающимся студентом в Гарвардском университете, звездой легкой атлетики. Выходец из среднего класса, он сумел добиться своего нынешнего положения. Больше всего Ники интересовал тот факт, что Десмонд Рис недавно одержал верх над Дьюком Хайлендом в борьбе за пост президента престижной Ассоциации табачных промышленников. Дьюк всегда мечтал занять этот пост, но это ему не удавалось.
Через полчаса дверь комнаты открылась. Молодой человек прошептал что-то мисс Пирс, а она обратилась в свою очередь к Ники:
— Они будут готовы выслушать вас через несколько минут. Войдите и сядьте.
С сильно бьющимся сердцем Ники последовала за служителем в комнату и села. Влиятельный конгрессмен с Севера заканчивал свою речь:
— Пусть табачные фермеры стоят на своих собственных ногах. Не стоит надеяться на программы, которые эта страна не может больше поддерживать. Я бы не выполнил своего долга, если бы не протестовал против поддержки табака, тогда как у многих американцев нет хлеба.
Хотя Ники и была готова к возражениям, но перед таким натиском она почувствовала себя неуверенно. Когда конгрессмен закончил говорить, то встал председатель комитета.
— Наш следующий оратор, — сказал он, — находится здесь по специальной просьбе нашего коллеги из Северной Каролины. Мисс Николетта Сандеман, пожалуйста, выйдете вперед.
Ники глубоко вздохнула и вышла на середину комнаты, стараясь вернуть себе уверенность. Она была здесь для того, чтобы говорить от имени своих друзей и соседей, напомнила она себе, от лица всех фермеров, чье существование зависит от золотого листа.
Она села у микрофона и разложила свои записи. Выдавив из себя улыбку, она начала:
— Господин председатель, господа члены комитета… Сегодня я представляю здесь табачных фермеров Виллоу Кросс, Северная Каролина. Я хочу сказать о тех, о ком забыли в дебатах о бюджете, о мужчинах и женщинах, таких, как я, которые всю жизнь работают от зари до зари и которые скорее умрут, чем достигнут благосостояния. Я здесь, чтобы напомнить вам, что выращивание табака всегда было почетным способом заработать на жизнь, с тех пор как Америка провозгласила независимость. Табачные фермеры помогли выиграть борьбу, помогли Америке стать богатой, так же как сейчас помогают держаться экономике Юга. — Она замолчала, чтобы перевести дыхание, и оглядела лица вокруг себя. — Я здесь для того, чтобы бросить вызов любому, кто называет программу поддержки подаянием или считает, что это ведет к благосостоянию. Прекращение действия программы — не решение проблем бюджета. Это уступка табачным компаниям. Если прекратится поддержка, они будут контролировать рынок и устанавливать цены, какие пожелают, за счет фермеров. Если, уважаемые представители, вы действительно заинтересованы в экономии денег налогоплательщиков, то поднимите налоги на сигареты. Я надеюсь, вы не повернетесь спиной к фермерам, которые служили Америке так долго и так часто.
Она отодвинулась от микрофона, ожидая вопросов членов комитета. Возможно, ее не принимали всерьез, потому что она была слишком хороша для того, чтобы быть настоящим фермером, но вопросы были удивительно короткими и нейтральными. Как давно она занимается земледелием? Уверена ли она, что возврат к свободному рынку не будет выгоден земледельцам?
Когда Ники отошла от микрофона, камеры следовали за ней, пока она не села на место в конце комнаты.
Председатель прочистил горло.
— Следующий оратор, — сказал он, — тоже здесь по специальной просьбе начальника медицинского управления Соединенных Штатов. Доктор Алексей Иванов, пожалуйста, выйдите вперед…
Ники вся превратилась во внимание, ее глаза шарили по комнате. Алексей! Но она нигде его не видела.
— Возникла пауза, пока выяснили, что его нет в комнате. Служитель прошептал что-то председателю комитета, и тот объявил, что доктор Иванов был срочно вызван к телефону, но прибудет через минуту.
Вот наконец и он. Он вошел в дверь и сразу же направился к столу свидетеля, элегантный, уверенный в себе. Даже более красивый — если это только было возможно. Интересно, думала Ники, знает ли он, что она выступала перед ним…
В следующий момент пришел ответ. Прежде чем сесть за стол, Алексей быстро оглядел помещение и увидел Ники. Чуть задержав на ней взгляд, улыбнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154