Но ведь Олмстед не попытался ничего потребовать от нее! И куда идти? Потянувшись к доске, она наугад сняла первую попавшуюся бирку с номером четырнадцать.
Комната оказалась в четыре раза больше той, что была в доме Уайлера, просторная, роскошно обставленная; кроме двух кроватей и комодов, стоявших у противоположного стола, здесь были камин, письменный стол, телевизор, даже парикмахерская сушилка. За зеркальными дверями оказались отдельная ванная и огромный туалет.
Разбросанные на одной кровати плюшевые игрушки и набитый одеждой шкаф указывали на то, что у Кей есть соседка. Несмотря на требования чистоты, на полу ванной были раскиданы полотенца и нижнее белье. Но Кей не возражала против беспорядка, скорее была рада видеть, что кто-то может восстать против мистера Олмстеда, хотя бы и в малом.
К тому времени как она разложила вещи, веселье внизу разгорелось по-настоящему – сквозь раскрытые окна доносились веселая танцевальная музыка и громкие выкрики.
Под предлогом того, что ей нечего надеть, Кей улеглась в постель. Она была совершенно измучена после целого дня блужданий по городу и, кроме того, не могла думать о танцах и вечеринках без того, чтобы обжигающие воспоминания вновь не ранили душу, уничтожая всякую надежду на беззаботную радость. В темноте комнаты, внезапно возвратившись на много лет и миль назад, она по-прежнему видела высокое пламя, достающее до неба, и неясную изгибающуюся фигуру матери, исполнявшей для Харли Трейна этот жестокий танец унижения… позора…
ГЛАВА 15
За десять лет, прошедших с тех пор, как Орин Олмстед приобрел громадный особняк у одного из чикагских мясопромышленных магнатов, он оборудовал дом всеми мыслимыми предметами роскоши и развлечений. Там были кинотеатр, салон красоты, гимнастический зал, шестидорожечная площадка для игры в кегли и дискотека, не говоря уже о бассейне «олимпийского» размера с утопленной под водой стеклянной стенкой, где девушки часто резвились обнаженными, на радость гостям, находившимся в подвальном этаже бара.
Почти в каждом выпуске «Томкэта» помещались снимки девушек, развлекавшихся в обществе мужчин в одном из помещений особняка. Такая реклама того, что называют «стилем жизни от Томкэт», не только придавала пикантность журналу, но и позволяла Олмстеду заявлять, что огромные расходы на содержание особняка необходимы для чисто деловых целей и, следовательно, не подлежат обложению налогом.
Хотя Кей явилась к Олмстеду с целью получить работу, оказавшись в обществе энергичных молодых женщин, она быстро подпала под магическое воздействие атмосферы безудержного веселья. После постоянного напряжения нелегкой работы в избирательной кампании и неприятного эпизода с Уайлером, девушка была просто счастлива тем, что можно не выходить из дома, спать допоздна, плавать и общаться с молодыми женщинами, тоже жившими в доме.
Всю первую неделю ей не удавалось еще раз увидеть Олмстеда – О. О. редко выбирался из личных апартаментов. Кей скоро поняла, что Олмстед был типичным трудоголиком с целым набором эксцентричных привычек. Хотя на снимках вечеринок в «Элли» он часто был в центре событий, на деле просто специально показывался на несколько минут, чтобы позировать перед фотографом. Все остальное время О. О. проводил в пижаме, в спальне без окон, за работой над журналом, редактировал статьи, совещался с сотрудниками или писал очередные главы длинного труда по истории секса в Америке, появлявшиеся в журнале под специальной рубрикой «Философия Томкэт». Олмстед во всем потакал собственным капризам, совершенно не считаясь с обычным чередованием дня и ночи – работал, спал, ел, занимался любовью, когда хотел. Очередная любовница всегда держалась поблизости, ожидая свистка. Его связи редко длились дольше одного-двух месяцев. Девушки, обычно выбираемые среди «кошечек Томкэт», очевидно, понимали, что не могут надеяться на большее – что ни говори, а свобода считалась краеугольным камнем «философии Томкэт». Однако они считали честью, когда на них падал выбор пусть на короткое время числиться среди «кисок» Олмстеда, как назывались в «Элли» многочисленные минутные привязанности хозяина.
Для Кей основным источником постоянно пополняющихся сведений от Олмстеда была ее соседка по комнате Терри Коул.
В самое первое утро Кей разбудили горькие рыдания, доносившиеся из ванной. Подкравшись к открытой двери, она заметила величественную женщину с копной золотистых волос, смотревшуюся в большое, до пола зеркало. Из всей одежды на ней были только очки в роговой оправе. По щекам струились потоки слез – маленьким пинцетом она вырывала лишние волоски, чтобы оставшиеся образовали идеальный треугольник… в низу живота.
Кей нельзя было назвать маленькой, но незнакомка оказалась на три-четыре дюйма выше – значит, в ней было около шести футов. Узкие бедра, длинные ноги и почти неправдоподобно тонкая талия, широкие плечи. Кей редко обращала внимание на грудь других женщин, но тут не могла не заметить, что природа щедро наделила незнакомку. Кроме удивительно красивой фигуры она обладала прелестным личиком с темными глазами, вздернутым носиком и капризно изогнутыми губками.
Поймав отражение Кей в зеркале, блондинка обернулась к Кей.
– Ужасно больно, – прохныкала она.
– Тогда почему не прекратить? – рассудительно заметила Кей.
– Ах, все кошечки должны делать это, прежде чем сниматься. Приказ О. О. Многие девушки используют воск, но у меня на него аллергия.
Как только она прекратила добровольную пытку, слезы, словно по волшебству, высохли.
– Я Эйприл – представилась она, улыбнувшись Кей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174