Но впервые Уитни пришлось принять несколько большее, чем обычно, участие в разговоре. Алекс, наоборот, был разговорчив менее обычного. Он наблюдал за ней.
Она подумала, что он сердится из-за сапфиров. Но он не выглядел сердитым. Он выглядел… он выглядел…
— …совершенно великолепно, Уитни. Вы должны дать мне рецепт.
Уитни заморгала и повернулась к гостье. Глория Дональдсон счастливо улыбалась.
— Простите, Глория. Какой рецепт?
— Заправки для салата. Это восхитительно, Я поняла, что там были кунжутные зернышки, но что еще? Имбирь?
Уитни улыбнулась.
— Думаю, что да.
— А главное блюдо! Удивительно! Меч-рыба, правда?
— На самом деле это был марлинь. Он называется а/у. Если понравилось, я спрошу у повара рецепт и пошлю его вам.
Глория, взглянула на своего мужа и закатила глаза.
— Только посмотри, Бэрри. Она прекрасна и талантлива — но и скромна тоже.
Бэрри Донатьдсон поморщился.
— Послушай, Глория…
— Вы можете доверять мне. — Глория хихикнула. — Я не скажу никому — за исключением Союза молодежи. Мы составляем поваренную книгу для нашей ежегодной благотворительной ярмарки, и я не сомневаюсь, что им хотелось бы сунуть нос в список ингредиентов маринада для этого марлиня.
— Я и в самом деле не знаю. Но я спрошу у повара…
— Вы хотите сказать, что это не ваш рецепт?
— Мой? — Уитни покачала головой. — Нет. Почему вы подумали…
Глория Дональдсон заерзала на стуле от неловкости.
— Господи! Простите. Просто Алекс так много о вас рассказывал…
Уитни уставилась на женщину. — Обо мне?
— Ну конечно. Он так гордится вашим бизнесом в сфере общественного питания — как вы начинали с нуля, как вы все создали своими руками. Я просто подумала — я хотела сказать, я просто…
Уитни посмотрела через стол. Лицо Алекса было невозмутимым, он держал бокал с вином и разглядывал его, как будто хотел найти там какой-то секрет.
— Неужели он рассказывал вам? — спросила она тихо.
Глория улыбнулась.
— Почему это мужчины никогда не ставят своих жен в известность ^ том, что они о них говорят? Не то чтобы я жаловалась. Бэрри — настоящий романтик. — Она одарила своего мужа улыбкой. — Вот почему он взял меня с собой в эту поездку. Из-за нашей годовщины.
Уитни отвела взгляд от Алекса.
— Как… как мило.
— Угу. Теперь мы женаты вот уже два года. А вы? Ее муж вздохнул.
— Глория, ради Бога, они же — молодожены.
— Ой, верно-верно. Вы женаты… вот уже… два месяца?
— Всего немногим больше месяца. Мы…
— Вчера как раз исполнился месяц. — Голос Алекса был тих, но отчетлив. Уитни взглянула на него. Теперь он напряженно смотрел на нее, глаза его потемнели. Деланная улыбка скривила его губы. — Можно сказать, вчера был наш первый юбилей.
У Уитни перехватило дыхание. Вот почему он купил ей ожерелье? Это был подарок к дате?
Бэрри Дональдсон отодвинул свой стул.
— Мне жаль уходить, — сказал он, — но если мы не проверим все эти цифры, Алекс…
— Да. — Алекс откашлялся. — Конечно. — Он взглянул на часы. — Вертолет заберет нас через полчаса.
Уитни уставилась на него.
— Ты… вы уезжаете? Он кивнул.
— Нам с Дональдсоном нужно проверить несколько цифр. Мы летим в Оаху — я не вернусь до утра. — Щека его задергалась. — Разве я тебе не говорил?
Она покачала головой.
— Нет, не говорил.
— Я думал, что сказал. — Его стул жалобно заскрипел, когда он вставал из-за стола.
Все поднялись, и Глория Дональдсон подошла к своему мужу.
— Посмотри, — сказала она радостно. — Разве эта статуэтка не tikf! О, мы точно такую же видели в том магазине…
Дональдсоны отошли в другой конец комнаты, а Алекс медленно подошел к Уитни.
— Ты не надела сапфиры, — сказал он тихо, в то время как высокий голос Глории раздавался по всей комнате.
Уитни сглотнула.
— Нет.
Он кивнул.
— Очевидно, ты еще не успела их обменять.
— Я… я не собираюсь их менять.
— Не собираешься?
— Нет. Мне нравятся сапфиры. Мне они очень нравятся.
Глаза Алекса потемнели. — Уитни. — Да?
Он подошел к ней ближе.
— Мне нужно ехать в Сан-Франциско завтра. Меня не будет неделю. — Он заколебался. — Ты поедешь со мной?
«Ты поедешь со мной?» Такая простая просьба. Но все так усложняется, особенно, когда он на нее смотрит такими глазами.
Уитни облизнула губы.
— Алекс, я… я…
Он улыбнулся и коснулся рукой ее щеки.
— Пожалуйста, — попросил он.
А вот это уж было самое простое слово, но оно совсем сломило сопротивление Уитни. Глаза их встретились, и ее сердце радостно забилось.
— Да, — прошептала она.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Кажется, Марк Твен однажды сказал, что самой холодной зимой, которую ему довелось узнать, было лето, которое он провел в Сан-Франциско.
«Возможно, это правда», — думала Уитни, сидя в такси, мчащемся из аэропорта к дому Алекса. Город у прибоя может заставить вас замерзнуть от сырости, а потом довести до солнечного удара, и можно с уверенностью сказать, что следующее утро вам придется встречать среди обрывков плывущего тумана.
Обычно ничто не могло омрачить ее приятных впечатлений от этого города на севере Калифорнии.
До сих пор Сан-Франциско казался ей покрытым блестящей позолотой.
Однако сегодня позолота почему-то сошла с небоскребов из стекла и стали на Юнион-сквер, с аккуратных маленьких домиков, примыкающих к холмам, где виднелись «американские горки». Даже белые шапки прибоя казались скучными и покрытыми бензиновой пленкой.
Вздохнув, Уитни откинулась на спинку сиденья, когда такси остановилось на красный свет светофора. Она понимала, что с Сан-Франциско все в порядке.
Это с ней не все в порядке.
Ей не нужно было приезжать сюда с Алексом. И как она позволила последним минутам вечера с Дональдсонами совершенно ослепить себя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53