— крикнула она, почувствовав, как ее подняли в воздух и благополучно поставили посреди номера. Потом дверь захлопнулась, и щелкнул замок.
Они стояли друг против друга и молчали. Дэниел, подбоченясь, а она, вся трясясь, боясь, что ее сердце вот-вот вырвется из груди и упадет на ковер…
— В чем дело, Дэниел? — Миранда первая нарушила молчание. — Что все это значит?
— Что собственно, тебя удивляет? ТЫ же обожаешь представления. В цыганском стиле, добавил бы я.
— Где Софи? — резко спросила Миранда.
— Где же еще? В Нью-Йорке, конечно, — хмыкнул Дэниел. — Посмотрел на часы. — Спит!
— Значит, снова обман, — сказала она резко.
— И тебе не стыдно обижать старую женщину! Подумай, зачем ей было лгать Дорфману? — сказал Дэниел. — Видишь чек? Сто тысяч долларов. Посмотри, если хочешь.
Она не шевельнулась. Просто не могла. Она смотрела на него.
— Ты плохо выглядишь, — сказал Дэниел.
— Спасибо, — ответила ему в тон. — То же самое могу сказать и о тебе.
— Ты сильно похудела, — продолжал он.
— Я хотела похудеть. Это сейчас модно. Разве ты уже за модой не следишь? — парировала она.
— Зато у тебя есть определенные сдвиги, — сказал Дэниел, взглянул на ее ноги в изящных лодочках. Охватил глазом всю ее фигуру и задумчиво повторил:
— Да, есть определенные сдвиги.
— Дэниел, я пришла от имени фонда, а не по своей инициативе, — попыталась Миранда не отвлекаться от цели визита.
— Понимаю! Для друзей-приятелей тратим себя без остатка… как и прежде. Второй визит в этот отель по одной и той же причине, — усмехнулся Дэниел.
— Может, лучше объяснишь, для чего ты сюда приехал? Каким это образом удалось убедить Софи дать чек на такую сумму? — строго спросила она.
— Это мой дар фонду, — он посмотрел на нее. — Надеюсь, эти деньги помогут какой-нибудь очередной дурочке держаться на плаву, вместо того, чтобы раздеваться перед Эрнстом Мюллером или еще перед кем-нибудь, — язвительно заметил он.
— Чек дала Софи! А вы у нее обыкновенный распорядитель, — попыталась она побольнее задеть его самолюбие.
— Это не так! Во всем этом — ее лишь идея вручить чек в твои руки. Могла бы, конечно, и сама сообразить, — сказал Дэниел.
— Не нужно притворяться. Я знаю правду, Дэниел. Софи мне все рассказала. И про картины, и про Мюллера…
— Она тебе рассказывала? — его брови поднялись вверх. — Я удивлен.
— Есть чему! Ты что же думал, что она не расскажет? — продолжила она неприятный разговор.
— Но Софи никого кроме меня не посвятила в детали этого грязного дела. Я ее понимаю. Кому захочется признать, что ее сын — вор, — мрачно произнес Дэниел.
— Что ты сказал? — Миранда смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— То, что слышала! Ее сын Арон продал Мюллеру две картины Вермера.
— Как Арон? Она сказала, что… — изумилась Миранда.
— И не только их. «Маленькую танцовщицу»
Дега и многое другое, — продолжал перечислять Дэниел.
— Но почему? Почему он сделал это? — воскликнула девушка.
Дэниел подошел к ней и погладил по голове:
— Не переживай. Нам только этого не хватает, чтобы здесь покойному Арону кости перемывать.
— Дэниел, скажи, почему Арон сделал это? — спросила Миранда.
— Наверно, деньги были нужны. Я не вдавался в эти подробности. Насколько знаю, он влип в историю. Связался с какими-то подонками. Художники… Так, во всяком случае, они себя называли, — он сделал оговорку, поняв, что мог задеть и ее самолюбие. — Пропащие люди, наркоманы, пьяницы и бродяги. Большинство из них жили одним днем.
«Господи! Ведь он именно эти обвинения швырял ей в лицо тогда, у Мюллера?»
— Он был конченый человек. Героин, кокаин, крэк… — Дэниел подошел к окну. — Арон и себе покупал, и своих дружков снабжал. Поначалу хватало. Он имел право подписи на ее чеках. — Дэниел оперся ладонями о подоконник, как тогда, в то их единственное счастливое утро в Париже. — Промотал все ее деньги и стал все без разбора тянуть из дома.
— Так она теперь совсем разорена? — Миранда смотрела на него с ужасом.
— Я же тебе сказал! Арон все пустил по ветру… — раздраженно повторил Дэниел.
— У нее же есть поместье! И ты там управляющий, — сказала Миранда.
— Это у нас игра такая. Я думаю, она даже не догадывается, что я содержу ее.
— Ты? — опять Миранде настало время вновь удивляться.
— Возможно, ей нравится делать вид, что ее сынок не все спустил. — Дэниел обернулся и улыбнулся ей. — Но все это чепуха. Она приняла мою поддержку. И это — главное.
— Почему? — прошептала Миранда, опускаясь на диван.
— Нас обоих это устраивает. Ей есть на кого опереться, а мне.. — он вздохнул, — есть о ком заботиться.
«Почему Дэниелу необходимо заботиться о тетке?
И если у него так много денег, то откуда они взялись?»
— Я ничего не понимаю, — сказала Миранда.
— Ничего сложного, уверяю тебя. Когда я вернулся из Бразилии, Арона уже не было в живых. Врачи сказали, что он принял слишком большую дозу наркотика. Я отправился к Софи, чтобы выразить соболезнование. Когда вошел, она бросилась ко мне. Она была, как безумная. На столе — гора, буквально гора неоплаченных счетов. Все требовали денег, начиная от булочника и кончая инспектором по уплате налогов.
— Но что ты мог сделать? У тебя у самого ничего не было, — спросила Миранда.
— Не скажи! В банковском сейфе у меня был… мешок с изумрудами…
— С изумрудами? Но ты же говорил, что Бразилия не принесла тебе удачи?
— Ты не так поняла меня. Я говорил, что не нашел себя. Это другое дело. С тяжелым чувством уезжал я в эту Бразилию. Отец — неудачник, мать сживала его со света, я обвинял ее Бог знает в чем. Думал, обрету там душевное равновесие. Ни черта! Стал еще несчастнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49