– Не волнуйтесь, врач сейчас будет.
– Нет!
Девушка начала вырываться. Медики ей не по карману – они вечно дерут целое состояние за срочные вызовы! Но перед глазами все завертелось, и Корри снова припала к таким надежным доскам сцены.
– Ради Бога, опустите занавес! – раздался панический голос управляющего.
Ну все, это конец. Ее уволили.
Корри разлепила ресницы. Интересно, ей никогда еще не приходилось разглядывать человеческие ноги под таким углом. Остается надеяться, что никто на нее не наступит.
– Прочь с дороги!
Какой повелительный голос! Это, вероятно, доктор. Корри хотела запротестовать, но не было сил открыть рот. Голова кружилась все сильнее, хотя девушка не двигалась. Щека прижалась к какой-то хорошо пахнувшей гладкой ткани. Сквозь сомкнутые веки пробивался яркий свет. Голова почему-то казалась распухшей, неимоверно огромной, но в ней не умещалось ни одной связной мысли. Однако Корри удалось рассмотреть, что ткань, к которой она так доверчиво прильнула, была белой с черными разводами от размазанного грима.
Корри с трудом подняла голову. Не хватало ей еще счета из химчистки!
– Отпустите меня. Все прошло.
– Заткнись, – мягко приказал странно знакомый голос.
Какой грубиян! Но у нее все равно нет ни сил, ни энергии поставить его на место.
Только почувствовав дуновение холодного ноябрьского ветра, Корри поняла, что находится на улице.
– Куда вы меня везете? – пробормотала она с усилием.
– А где бы ты хотела очутиться?
Все тот же тон, уверенный, почти резкий, но вселяющий непонятное спокойствие. Щелкнула дверца автомобиля, Корри оказалась на переднем сиденье, закутанная в пушистое мохеровое покрывало с яркими, сочными разводами, совсем как волшебный ковер. Наконец-то она согрелась. Сквозь затемненное стекло в крыше автомобиля виднелась россыпь звезд. И луна, бледная и недосягаемая. Зимняя луна…
– Куда-нибудь… – попросила она, плотнее закутываясь в одеяло, – куда-нибудь, где тепло.
И тут же заработал мотор. Корри, стараясь не смежить веки, рассматривала водителя. Как выглядят волшебники? Даже в темноте ей почему-то чудилось, что незнакомец немного похож на Гая. Но ведь она просто не помнит лиц других мужчин, имевших несчастье родиться не Гаем де Шардонне. С той роковой ночи она страдала чем-то вроде слепоты.
Корри блаженно откинулась на спинку. Непонятно почему, казалось вполне естественным и правильным ехать куда-то сквозь морозную ночь с человеком, слегка напоминавшим Гая де Шардонне. Она попыталась сообразить, в чем причина, но, обессилев, заснула. И проснулась только однажды, чтобы увидеть, как они мчатся с ужасной скоростью в неведомое. Сосны, прямые, устремленные в небо, черные и суровые, обрамляли дорогу. Но луна по-прежнему плыла по небесам, такая же невесомая, легкая, как сама Корри. Девушка не имела понятия, который час, кто она и где. И снова заснула, и видела во сне, что скачет на огромном вороном коне по полям нарциссов.
Глава 12
Корри проснулась в совершенно незнакомой комнате и растерянно заморгала, пытаясь припомнить, как попала сюда. Мягкий свет струился сквозь спущенные жалюзи, легкий ветерок колебал тонкие белые занавески. Впервые с той ночи, как Корри покинула дом на улице Петра Сербского, она спала спокойно и безмятежно, словно ребенок.
Но, к собственному ужасу, она и чувствовала себя слабой, как ребенок. И все, на что отважилась, – приподнять голову с мягкой подушки. В теле точно не осталось ни единой косточки. Будто какая-то туго натянутая струна внезапно лопнула.
В дверь постучали.
– Войдите.
Нестерпимо яркое сияние залило полутемную комнату, ослепив Корри, очертив силуэт мужчины в белом. Девушка мгновенно подскочила. Кровь бросилась в лицо при виде человека, показавшегося ей похожим на Гая де Шардонне. Она ошибалась. Он и был Гаем де Шардонне.
Взглянув на него, совершенно такого же, каким он запечатлелся в ее сердце, и все же в чем-то изменившегося, загорелого, энергичного, широкоплечего, такого реального, она задохнулась. Корри вновь опустилась на подушки, убежденная, что смертельно больна. Сколько раз в предвкушении этой минуты Корри репетировала, как будет держаться при случайной встрече! Конечно, Гай не должен знать, что она любит его. Но возможно, он ощутит новые трогательные стороны ее характера: нежность, мягкость, зрелость… Теперь она стала женщиной, настоящей женщиной, таинственной, манящей, даже немного трагичной.
Только она совсем не чувствовала в себе склонности к драме. Не сейчас. И сколько бы раз ни проигрывала мысленно сценарий, все равно представить не могла, как все будет на самом деле. Корри гордилась тем, что быстро взяла себя в руки после первого потрясения, едва поняла, что влюблена в него. Стараясь исцелиться, она запрятала свое чувство в тайники души, чтобы обрести силы и жить дальше. Но все тщательно возведенные стены рухнули при его появлении, как бумажные. Сердце, которое она так старалась унять, колотилось как бешеное, в ушах стоял оглушительный гул. Корри задыхалась, слабела с каждой минутой и страшно боялась. Это все равно что выйти на сцену в «Золотой кошке», только много труднее. Ей нечего предложить публике, а сердце на рукаве сейчас не из атласа, а из плоти и крови. Растерзанное, разбитое, беззащитное…
Куда же девалась наивная решимость?
Корри съежилась. Она была так уверена, что заключила перемирие с любовью, и даже хвастала этим перед Арлекином.
Но все оказалось пустыми словами. Всего лишь поворот темноволосой головы превратил ее в воск. Она попалась, как рыба на крючок, и чувствует себя марионеткой на ниточке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96