Она пыталась ненавидеть его, но это не помогло, она старалась ненавидеть его, презирать, но напрасно. — Здесь, — сказал профессор и медленно поехал по узкой дороге к открытым воротам. Вдалеке на горизонте блестело море, виднелись горы, дорога вела в лес. Они проехали по гудронированному шоссе и остановились у большого дома.Парадная дверь была открыта, и не успели они выйти из машины, как к ним подбежала молодая женщина. Абигайль сразу догадалась, что это сестра ван Вийкелена. Они были очень похожи. Она бросилась к нему на шею, он обнял ее, поцеловал и что-то сказал по-голландски. Женщина улыбнулась и посмотрела на Абигайль.— Сестра Трент, моя сестра мевру ван Графф. Одилия, тебе не следует волноваться, мы заберем Нину с собой.Он обнял ее за плечи и увидел приближавшегося к ним мужчину.— Дирк! — воскликнул ван Вийкелен. — Я не ожидал увидеть тебя. — Они пожали друг другу руки, и профессор представил:— Сестра Трент, это мой зять — Дирк ван Графф.Абигайль подала руку и поздоровалась. Ван Вийкелен забеспокоился о племяннице:— Нина здесь? Ей не стало хуже?— Она в постели, — ответила Одилия. — С ней няня, но она не хочет никого видеть, кроме Дирка или меня, и это очень затрудняет наше положение. — Она взглянула на Абигайль:— Надеюсь, она полюбит вас, сестра Трент.Абигайль ответила, что она тоже на это надеется, и ободряюще посмотрела на молодую женщину, так как та была очень взволнована. Они вошли в дом, прошли через большой холл и оказались в комнате с огромным окном с видом на море. Это была детская. В углу стояла маленькая белая кроватка, возле которой сидела няня, вставшая, когда они вошли. Она что-то сказала по-испански, из кровати раздался детский голосок:«Мама!»Одилия села рядом с ребенком.— Она хочет знать ваше имя, — сказала Одилия, обращаясь к Абигайль. — Она немного понимает по-английски, говорит по-голландски и, конечно, по-испански.Абигайль с трепетом посмотрела на трехлетнюю девочку, которая уже владела не только своим родным языком. Она сразу отметила, что девочка больна. Она была блондинкой, как и отец, с огромными голубыми глазами. Она была также немного похожа и на дядю-профессора.— Меня зовут Абигайль. Я говорю только по-английски, знаю около сотни голландских слов. — Она улыбнулась, и девочка ответила ей улыбкой.— Почему? Зачем вы приехали? — спросила Нина. Абигайль сочла благоразумным не отвечать на этот вопрос. Стараясь говорить как можно проще, она ее успокоила:— Я буду с тобой один-два дня.— Дядя Доминик…— Он будет с нами, — ответила Абигайль и удивилась, что девочка поняла ее.— Говори по-голландски, — попросила малышка и добавила:— Пожалуйста, — потому что мать ее попросила об этом.— Дядя Доминик… — начала медленно Абигайль, не зная, что говорить.— Дядя с тобой, — сказал профессор и наклонился к своей племяннице.Они очень любили друг друга. Лицо девочки засияло в улыбке, она протянула ручки и крепко обняла его за шею.Он сел около кроватки и стал объяснять, зачем он приехал. Когда закончил, выслушал Нину и затем сказал:— Нина хочет ехать сейчас, сию же секунду. Но я должен поговорить с доктором и посмотреть снимки. Думаю, что нам действительно надо ехать сегодня.Он дал указания Абигайль подготовить девочку к дороге, и она принялась их выполнять.Затем вышел позвонить врачу. Когда дверь за ним закрылась, Одилия спросила:— Вы всегда обращаетесь к Доминику «сэр»?— Не всегда. Иногда я называю его «профессор», но думаю, что, пока Нина будет с нами, мне лучше обращаться к нему Доминик.Одилия улыбнулась:— Я буду звать вас Абигайль, а вы зовите меня Одилия. Как жаль, что вы не можете побыть с нами дольше. Доминик прав, конечно, он всегда прав. Я ему доставляю много хлопот, надоела, но сами видите, у меня скоро будет второй ребенок, куда-либо ехать я не могу, оставить дочь в больнице здесь — тоже. О, я коренная голландка, и если Нине надо сделать операцию, то только в Амстердаме и только один Доминик должен сделать ее. Дирк мог бы отвезти Нину в Амстердам, но кто там будет ухаживать за ней? И как мне остаться одной? Няня хорошая девушка, но она испанка и никогда не выезжала из страны. Я всегда очень переживаю, когда Нина болеет.В этот момент Абигайль бросилась к Нине и выхватила у нее из рук стеклянный шарик.— О Господи, снова в рот? — спросил ван Вийкелен. Он прошелся по комнате, потом наклонился к племяннице.— Девочке давать только глюкозу и воду, сестра Трент. — И вопросительно посмотрел на Одилию:— Ее вещи собраны? Будет лучше, если Нина поедет в ночной рубашке, мы завернем ее в одеяло, и она будет сидеть на коленях у мисс Трент. Нам необходимо только белье на смену.— Я собрала, — ответила Одилия. Абигайль сидела возле малютки, ласково уговаривая ее выпить воды.— Сестра Трент останется на некоторое время с Ниной. — Он взял Одилию за руку. — Пойдем, расскажи мне, как живешь. Выглядишь ты гораздо лучше, чем раньше.Одилия нежно улыбнулась брату. Она действительно чувствовала себя очень счастливой.И они вышли из комнаты.— Скоро обед, мы пообедаем все вместе, — сказала ей Одилия.Абигайль опять стала уговаривать девочку выпить глюкозу, при этом очень переживая из-за холодного обращения с ней со стороны профессора. Она решила, что на обратном пути будет разговаривать с ним как можно меньше и это будет только деловой разговор.Вскоре пришел доктор Диаза, наблюдавший девочку. Абигайль присутствовала при его разговоре с профессором. Ван Вийкелен говорил по-испански так же легко, как и по-английски. Абигайль ничего не поняла, пока он не перешел на английский.— Как хорошо, мисс Трент, что вы не понимаете испанский, — неожиданно обратился к ней профессор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62