Дорога оказалась хуже, чем раньше. Облака на небе сгущались, все еще шел дождь, затрудняя движение. Они ехали медленно по узким улицам города, с его гаванями, заполненными рыболовецкими судами. Дорога поднималась и извивалась по направлению к Сан-Себастьяну, впереди было видно море и предгорья Пиренеев. Только после Зараузы море осталось позади. Ван Вийкелен молчал, Нина проснулась, но сидела спокойно. Она была бледна. Абигайль не переставая думала о том, какая их ждет дорога, надеялась, что девочке не станет хуже. Она предложила Нине попить, говоря на своем плохом голландском, что заставило Нину слабо улыбнуться.— Вы хотите, чтобы я остановился? — спросил профессор, не сводя глаз с дороги, и она ответила отрицательно.Так молча доехали до Сан-Себастьяна, где сделали остановку всего лишь на несколько минут.— Я хотел бы ехать без остановок до Марманда, это сто миль.И они снова были в пути. Абигайль держала девочку на руках, профессор посматривал на нее, видимо ожидая, что она что-нибудь скажет. Абигайль упорно молчала.— В пакете есть шоколад. Вы, наверное, проголодались, — сказал он.— Спасибо. Если Нина проголодается, у нее все есть. Я думаю, что она скоро уснет, сэр.— Будьте добры, не называйте меня «сэр».Абигайль задумалась над тем, как же ей его называть. Дядя Доминик — так будет лучше всего.Они пересекли Францию без остановок. Дорога была хорошая, и «роллс-ройс» мчался на большой скорости. Нина проснулась и пожаловалась, что ее тошнит, Абигайль посоветовала профессору не сбавлять скорость. Она сказала, что попытается справиться.Они добрались до Марманда к семи часам вечера, Нина лежала спокойно на коленях Абигайль — очень спокойно для трехлетнего ребенка. Абигайль смотрела через окно прекрасной машины, думала о своем будущем, и оно казалось ей очень неопределенным. Хорошо, что они приехали, лучше что-то делать, чем думать.Гостиница была хоть и небольшая, но очень уютная и чистая. Абигайль держала Нину на руках, пока профессор разговаривал с администратором. В школе она получила довольно хорошие знания по французскому языку. Ей было забавно слушать, как профессор на прекрасном французском языке заказывал отдельную комнату, объясняя, что она медсестра, а ребенок — его племянница. Администратор улыбнулся и позвал носильщика.По дороге наверх Абигайль сказала:— Было бы лучше, если бы я надела халат, и вам не пришлось бы так долго объясняться, никогда не думала…— Вы знаете французский?— Да.Комната, которую им предложили, была очень уютной и теплой, с большой ванной. Она положила Нину на кровать, дала ей воды, смерила температуру, которая оказалась высокой. Через несколько минут в дверь постучал профессор и сказал, что хочет поговорить с племянницей.— Вы хорошо устроились? — спросил он у Абигайль.— Да, спасибо. Может быть, заказать ужин в номер?— Нет. Я попросил горничную, очень милую женщину, посидеть с Ниной, пока мы поужинаем. Вы пойдете со мной.— Это приглашение или приказ?— Приглашение.— Какая-нибудь компания лучше, чем никакая? — съязвила Абигайль.— Считайте, что так, если хотите. Я вернусь через полчаса.Он пришел с женщиной средних лет с очень приятным добрым лицом и попросил Нину дать ему обещание закрыть глаза и уснуть.Ужинали они в пустом ресторане, который, должно быть, был прекрасен в летний вечер. Абигайль была очень голодна. Она заказала суп, спаржу с тапиокой, отбивные котлеты с апельсиновым соусом и, пока профессор выбирал сыр, решила побаловать себя еще и превосходным шантийским кремом, фруктами и орехами. Профессор попросил принести бутылку белого сухого вина. В этот вечер вся жизнь казалась ей в розовом цвете. Профессор долго рассказывал что-то о местной таможне, потом перешел к таможне Баскской страны. Абигайль, внимательно его слушая, вспомнила годы, когда вместе с другими медсестрами слушала лекции.Они выпили кофе и уже собирались подняться наверх, как вдруг он задал вопрос, который заставил ее покраснеть:— Дорогая, я был очень скучен?— Конечно нет, — тут же ответила осторожно Абигайль. — Я очень хорошо отдохнула, пойдемте к Нине. Я беспокоюсь. — Он насмешливо улыбнулся, и она снова покраснела. — Я не имею в виду, что… Она в безопасности с вами, но мы проделали очень долгий путь.— Вы думаете, что ей станет хуже?— Я не знаю, это всего лишь предчувствие. Абигайль беспомощно посмотрела на него. Как она могла объяснить предчувствие, которое бывает время от времени у опытных медсестер? Ей не пришлось ничего объяснять, к ним подошел официант, который сообщил, что им необходимо как можно быстрее подняться к девочке.Нину опять тошнило. Горничная испугалась, рвота не останавливалась. Профессор подошел к кровати и смотрел, как Абигайль делала все необходимое спокойно, без суеты, несмотря на то что девочка не понимала и половины того, что она при этом говорила, но приятный голос Абигайль и неторопливые движения успокаивали ее. Она перестала плакать и слушала. Профессор делал соляной раствор, тоже при этом что-то говоря, и Нина повеселела. Еще больше она развеселилась, когда Абигайль вступала в разговор на своем ужасном голландском. Нине ввели раствор, при этом профессор обещал ей колокольчик на велосипед и золотую цепочку с жемчужным кулоном на день рождения, а также мороженое каждый день после ее выздоровления.— Один Бог знает, что сказала бы твоя мать, если бы знала, что я тебе наобещал, — заключил он на английском.— Ей было бы все равно, — заметила Абигайль. — Она будет счастлива, когда Нина поправится и вернется домой.— Если она хорошо будет спать ночью, завтра мы поедем дальше. — Он протянул ей бутылочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62