В этот момент приехал профессор.— Убегаете?Несправедливость его вопроса заставила ее резко ответить:— Не будьте смешным! Я иду в больницу. Вы просили меня поработать там, если помните. Нет причин, чтобы я задерживалась здесь.Он закрыл за собой входную дверь, взял ее за руку и отвел в кабинет. Разделся, снова взял Абигайль за руку и подвел к окну.— Вы спали? — неожиданно спросил он.— Нет, — запинаясь, ответила Абигайль. Она посмотрела на него. Он не казался уставшим, его глаза приятно блестели.— Не совсем, — продолжала она.— Я все слышал, дорогая Абигайль, а вы как думали? — сказал он и положил руку ей на плечо. — Мы должны поговорить, но не сейчас. Сестра Рицма хочет, чтобы вы сегодня же приступили к работе. Я хотел видеть вас, поэтому и приехал. Я не знал, что вы собрали вещи, но раз так, нам лучше поехать сейчас.Абигайль улыбнулась ему; она чувствовала себя счастливой.— Я готова.Они вышли в холл, где их ждал Боллингер. В руках он держал ее чемодан. Он отнес чемодан в машину, попрощался с Абигайль и стоял возле дома до тех пор, пока они не уехали. Вскоре они подъезжали к больнице.— У меня очень много работы. Вечером я уезжаю на два дня в Брюссель. Мне необходимо вам многое сказать, когда я вернусь.Они встретились взглядами. Он выглядел счастливым. Два дня — это очень большой срок, но пусть так и будет.— Хорошо, профессор.— Называйте меня Доминик.— Хорошо, Доминик.Они прошли в центральный зал. Профессор осмотрел детские палаты, где она должна была работать. Он не смотрел на нее, ей казалось, что он избегает ее взгляда.Два дня показались Абигайль целой вечностью, хотя у нее было много работы в больнице, а вечера она проводила с миссис Маклин. Она навестила профессора де Вита, который очень обрадовался, узнав, что она работает в больнице, и пригласил ее на чай на следующей неделе. В тот день, когда вернулся профессор, снова началась зима. Абигайль погуляла по холодным улицам, несмотря на то что шел снег. Она думала о ван Вийкелене. Через несколько часов она увидит его снова, и жизнь окажется прекрасной, несмотря на то что у нее нет денег и ее ноги промокли.Утро выдалось скучным; у сестры Рицмы был выходной, две другие медсестры плохо говорили по-английски, и она очень обрадовалась, когда встретила Хенка. Они стояли возле палаты, он на хорошем английском рассказывал ей о своей подруге, женщине, которая была намного старше его, и спрашивал:— Слишком стара, вы думаете? Абигайль рассмеялась:— Какая разница в возрасте? Пятнадцать лет, не так ли? Это абсурд, и конечно же это несерьезно — это только увлечение и повод хорошо провести время.— Моя любимая, — сказал он, трагично посмотрев на нее.— Нет, нет, моя дорогая, — стараясь не смеяться, ответила Абигайль.Но все же рассмеялась, потому что он выглядел таким смешным, а она чувствовала себя такой счастливой, что готова была смеяться по любому поводу. Неожиданно она услышала какой-то звук и повернула голову. Профессор стоял сзади и пристально на нее смотрел. Ее улыбка пропала, когда она встретила его взгляд.— Доброе утро, мисс Трент, — холодно сказал он. — Хенк, я жду вас в операционной через десять минут. Извините, что прервал ваш разговор, — добавил он режущим как бритва голосом.Он не подождал Хенка, и тот воскликнул:— Почему он такой сердитый? Он вернулся раньше, чем обещал. Наверное, упустил какую-нибудь куколку в Брюсселе. — Но, заметив встревоженный взгляд Абигайль, быстро сказал:— Я пошутил, у него нет никакой куколки.Он поспешил за профессором, Абигайль, оставшись одна, пошла посмотреть, почему в первой палате плачет ребенок. Она не понимала, что могло произойти с профессором; давно она его не видела таким. Она успокоила ребенка, думая о том, что, может быть, что-то случилось в Брюсселе! Но что?После обеда он делал обход со студентами и Хенком. Профессор был очень мил с детьми и сдержан со всеми остальными. Абигайль шла за сестрой Рицмой, ей было жалко студентов, которые правильно отвечали на трудные вопросы профессора, а он говорил им колкости и смотрел на них сухим, равнодушным взглядом, так что даже самые смелые тушевались. Скрывшись за плечом сестры Рицмы, Абигайль наблюдала за профессором: он был не только в плохом настроении, он и выглядел усталым. Может быть, когда они останутся одни, он объяснит, что случилось. Их взгляды встретились, она улыбнулась и почувствовала, что побледнела, встретив его холодный взгляд. После обхода она была свободна и спросила у дежурной сестры, где профессор.— Профессор ушел домой. Абигайль растерялась. Почему он ушел? Она пошла к миссис Маклин, убеждая себя в том, что ван Вийкелен вечером придет. Они сидели в гостиной, и миссис Маклин спросила, не вернулся ли Доминик. Абигайль ответила, что вернулся, но он очень занят.— Не настолько, чтобы не встретиться с вами, — ответила миссис Маклин. — Он очень изменился после встречи с вами. Поразительно, что делает любовь.— Любовь? — переспросила Абигайль.— Вы ведь любите его, не так ли? Ему необходимо быть любящим и любимым. Долгие годы Доминик был настолько озлоблен, что я думала, он никогда не полюбит, но вы изменили его. Я знаю, почему он не приходит.— А я не знаю. Уезжая, он сказал, что нам надо о многом поговорить, а сегодня вернулся… в общем, что-то случилось. Он не придет. Может быть, завтра. Я думаю, что он устал.Миссис Маклин внимательно посмотрела на Абигайль.— Вы тоже устали, моя девочка. Идите спать. Утро вечера мудренее.Абигайль послушалась и пошла спать. Вопреки своим предчувствиям она крепко спала всю ночь.На следующий день Абигайль освободилась в четыре тридцать. Утро пролетело быстро: было две операции, на которых она присутствовала, оперировал профессор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62