Но хочет лишь работать и писать книгу.
Он очень удивил ее словами:
– Мне бы хотелось влюбиться – я очень давно влюблялся в последний раз. А теперь моя жизнь слишком заполнена, и я, видимо, уже слишком стар…
– Фу, – сказала Трикси, – возраст тут ни при чем. Вот закончите свою книгу, и тогда у вас будет время оглядеться вокруг.
Он взглянул на нее, но она не смогла понять выражения его глаз, прикрытых тяжелыми веками.
– Нет, я женюсь на вас.
– Ах, да, но ведь не… Я имею в виду… Впрочем, развестись в наши дни очень легко.
Он взял ее руки в свои.
– Ты ведь все поняла, правда? Моя работа так важна, что займет годы. Ты выйдешь за меня, Беатрис?
– Да. Это не такая уж и глупая идея. Да и вряд ли кто-нибудь еще сделает мне подобное предложение. Вы мне нравитесь, мне легко с вами, хотя я совсем вас не знаю, ведь так? Я постараюсь быть именно такой женой, как вы хотите.
– Я эгоист…
– Нет. Вы чувствуете свое призвание и не можете изменить ему. – Она улыбнулась. – Я буду охранять вас как дракон.
– Знаю, что будешь. – Он обвил ее плечи своей огромной рукой и почувствовал, как она дрожит на ветру. – Ты замерзла, и как это я не подумал об этом раньше. Вернемся. Мы можем попить чаю в Лошеле, там есть уютный отель. – Он взглянул на часы. – Мне нужно быть в Тимоти в семь, я лечу женщину с пучеглазием, очень интересный случай. Хочу проследить, чтобы курс лечения начали немедленно. Ты вряд ли сталкивалась с такими делами – вопрос тут в функции щитовидной железы…
Они пошли назад и вскоре вернулись к машине, а профессор еще не закончил объяснения. Внезапно он резко остановился, и Трикси чуть не потеряла равновесие.
– О, дорогая Беатрис, я сошел с ума, прости меня, я совсем забылся…
И в эту секунду, увидев его огорченное лицо, Трикси влюбилась в него.
Осознав это, она на мгновение потеряла дар речи – и тут же решила, что рано или поздно это должно было случиться и придется ей примириться со своей любовью. И спокойно сказала:
– Не оправдывайтесь, мне было очень интересно. Никогда больше не оправдывайтесь. Бедная женщина, я так надеюсь, что вы вылечите ее…
– Я сделаю все, что смогу; если диотроксин и радиотерапия не помогут, тогда придется принимать экстренные меры. Сейчас объясню, какие именно…
Он снова увлекся, и Трикси, все сильнее застывая на холодном ветру, жадно слушала. Ей нравился его глубокий голос, а говорил он так, будто доверял ей самое сокровенное. А когда он замолчал, она тепло сказала:
– Вы, наверно, торопитесь вернуться и начать лечение?
Он открыл перед Трикси дверцу машины, и она благодарно откинулась на мягком сиденье. Когда он сел рядом, она сказала:
– Если вы хотите побыстрей вернуться, нам не стоит пить чай.
Он дружески похлопал ее по колену, отчего она вздрогнула, как от электрического удара.
– Нет-нет, времени у нас достаточно. Мы вернемся задолго до семи. А пока я буду в операционной, ты сможешь привести себя в порядок. Позже встретимся в холле.
Она повернулась и взглянула на его спокойный профиль.
– Встретимся? В холле? Зачем?
– Я сказал Миес, чтобы она приготовила ужин к половине девятого.
– А кто такая Миес?
– Моя экономка. Здесь у меня маленький домик на Харли-стрит; я живу там, когда бываю в Англии. – Он затормозил. – А вот и Лошел.
Отель был маленьким, гостеприимным и уютным. Они ели оладьи с маслом, фруктовый пирог и пили чай, и профессор ни разу больше не упомянул об эндокринных железах. Он мило болтал о каких-то мелочах, не имеющих отношения к ним самим, а Трикси вставляла свои замечания и думала о том, как сильно любит его.
До больницы они добрались вовремя, даже на десять минут раньше. Профессор высадил ее из машины и проводил до входа.
– Я буду ждать здесь, – сказал он. – Освобожусь где-то через час.
Он дружески похлопал ее по плечу. Она сказала: «Отлично» – и поспешила к дому, потому что поняла, что он торопится уйти. В своей комнате она сняла костюм и прочесала весь свой гардероб, надеясь найти там хоть что-нибудь на сегодняшний вечер. Не бархат и не креп; их она надевала в редких торжественных случаях. Был у нее один очень простой костюм, схоронившийся среди летних платьев. Она носила его уже несколько лет – ей нравился практичный цвет мускатного ореха. У него был высокий круглый воротничок, длинные рукава и просторная длинная юбка.
Она собралась за несколько минут, спустилась вниз в пустую гостиную и стала читать забытую тут кем-то вчерашнюю газету. Она изо всех сил старалась понять хоть что-либо в длинной политической статье, когда голос сестры-хозяйки заставил ее обернуться к двери.
– Сестра Доветон, профессор ван дер Бринк-Шааксма появится через пять минут. – И добавила сурово: – Признаться, я удивлена. – Она посмотрела на покрасневшую Трикси и фыркнула. – Вот уж не знала, что вы знакомы.
Трикси натянула перчатки и в последний раз посмотрелась в зеркальце. Сестра-хозяйка была угрюмой дамой неопределенного возраста, ее переполнял невыразимый скепсис по отношению к молодым сестрам – она страшно их не любила. А счастливой Трикси так хотелось, чтобы и все остальные тоже были счастливы…
– Да уж, – сказала она беспечно, – я и сама удивлена!
Профессор уже ждал в холле.
– Все в порядке? – осведомилась Трикси. – Все уладилось?
– Да, эта женщина будет хорошей пациенткой. – Он открыл двери, они вышли и сели в машину.
– Вы сегодня все дела закончили?
Он завел мотор и вырулил на вечернюю трассу.
– Да. До утра больше нечего делать. Надо повидать ее личного врача – она частный пациент – и обсудить дела с моим регистратором.
Трикси почувствовала, что он внезапно забыл о ее присутствии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46