Сейчас я с вами прощаюсь, потому что вы уедете утром, а я до обеда буду занята.Оливия шла к себе, танцуя в пустых коридорах и радостно напевая. Может, я старая дева, думала она, но я счастлива.
Когда Оливия появилась на Силвестер-Кресент, шел дождь, ряд чопорных домов неприветливо хмурился, но мама ждала ее, стоя у окна, и Оливия мигом забыла острую тоску по школе. Они говорили и смеялись от радости, что видели друг друга, пока не вошла миссис Фицгиббон.Она подставила щеку для поцелуя.– Я отдыхала, а вы раскричались и мне помешали. Ты вернулась насовсем?– Нет, только на пасхальные каникулы. Ты хорошо выглядишь, бабуля.– Я никогда не забочусь о том, как выгляжу. Свои страдания я ношу при себе.Оливия подмигнула матери и пошла ставить чай. Старуху нельзя принимать всерьез – только так ее можно переносить.Мать сразу же зашла на кухню.– Это все потому, что мы ее разбудили… – Миссис Хардинг с беспокойством смотрела на дочь. – Я уверена, она рада тебя видеть, девочка.– Да, мама. Как ты отнесешься к идее в учебное время пожить у меня недельку-другую? Я, конечно, буду занята, но в Бат регулярно ходит автобус, и по вечерам, когда нет дежурства, я буду с тобой.– Я бы с радостью, дорогая моя. Я не помешаю?– Ну что ты! Поживешь на природе, деревня там очень красивая – хоть совсем близко от Бата, но все же настоящая деревня.После школьной суматохи жизнь в доме бабушки казалась ей скучноватой, но Оливия, почти не потратившая свою зарплату, теперь возила мать на разнообразные экскурсии.– Чудесно, – проговорила миссис Хардинг, устроившись на верху экскурсионного автобуса, объезжающего знаменитые места. – Сверху все смотрится совсем по-другому. – Она обернулась к Оливии. – Я думаю, бабушка рада остаться дома одна. Она так долго жила сама по себе, что ей утомительно мое постоянное присутствие.Оливия кивнула.– Я понимаю, мама. Я надеюсь, что после этой четверти мисс Кросс примет меня на постоянную работу, и тогда ты сможешь переехать ко мне. Флигель хоть и маленький, но на двоих. Ты могла бы снова заниматься делами женского комитета, украшать церковь перед службами, ездить за покупками – как в прежние времена.За два дня до конца ее отпуска миссис Фицгиббон, отвечая на телефонный звонок, позвала Оливию.– Это тебя. Мужчина, но не Родни. Возьми-ка трубку.Оливия взяла, а миссис Фицгиббон бесстыдно уселась в кресло подслушивать.– Да? – резко произнесла в трубку Оливия.– Голос как клинок, – сказал ей в ухо мистер ван дер Эйслер. – Вы думали, это Родни?Она повернулась спиной к бабушке, чтобы та не видела, как ее лицо осветила счастливая улыбка.– Нет. Какой сюрприз!– Я повезу Нелл в школу, мы захватим вас по пути.– Да, но я…– Едете на два дня раньше, я знаю от Нелл. Она поживет у бабушки до начала занятий.– Ну… хорошо.– Оливия, умоляю вас, перестаньте мычать и слушайте, что я скажу. Мы заедем за вами через два дня. В десять утра.Он положил трубку, даже не попрощавшись, и она тоже положила трубку на рычажки.– Кто это был? – потребовала ответа бабушка. – Не очень-то ты о себе рассказываешь.– Нечего было рассказывать, – сказала Оливия и пошла искать маму.Когда два дня спустя они его поджидали, мать поинтересовалась:– Я сварила кофе, как ты думаешь, Оливия, он выпьет?– Не знаю, мама. По телефону он был такой строгий. Может, торопится передать Нелл бабушке.– Ну, если он пожелает, кофе готов, – проговорила миссис Хардинг. – Я надеюсь, он задержится хоть на несколько минут: наша бабушка очень хочет на него посмотреть.– Этого я и боюсь, – сказала Оливия. Мистер ван дер Эйслер был точен, в десять стоял перед дверью – красивый, уверенный, в элегантном твидовом костюме. Из окна машины выглядывала Нелл, и Оливия тут же предложила:– Заходите, пожалуйста, наверное, Нелл хочет пить, а у нас только сварили кофе. Или вы страшно спешите?– Кофе – это замечательно, и Нелл, я знаю, обрадуется, если наконец увидит, где вы живете.Он открыл девочке дверцу машины, малышка подскочила к Оливии и подняла личико для поцелуя.– Как же хорошо, что вы возвращаетесь в школу! – воскликнула она. – Я хочу, чтобы вы остались у нас навсегда.Оливия грациозно склонилась к девочке.– Спасибо за добрые слова, Нелл. Заходи, выпьешь лимонаду.В прихожую вышла мать. Мистер ван дер Эйслер пожал ей руку, улыбнулся с высоты своего роста и приятным голосом сказал все, что положено при знакомстве, а потом представил Нелл.– Кофе готов. – У миссис Хардинг перехватило дыхание. С каким роскошным мужчиной знакома Оливия! В мыслях миссис Хардинг уже видела дочь в свадебной вуали и флердоранже. – Заходите, познакомьтесь с моей матерью.Миссис Фицгиббон восседала в любимом кресле – том самом, – и одного взгляда на нее мистеру ван дер Эйслеру было достаточно, чтобы превратиться во врача у постели больного. Мистер ван дер Эйслер заговорил сдержанно, но почтительно – олицетворение преуспевающего человека, который знает себе цену.За кофе Оливия наблюдала, как ее чопорная бабушка сделалась сама любезность. Нелл между тем бродила по комнате, разглядывала фотографии и безделушки. Оливия поднялась, чтобы показать Нелл музыкальную шкатулку, стоявшую на боковом столике, когда миссис Фицгиббон заметила:– Оливия ничего не умеет. Ей никогда не приходилось работать, и теперь, подчинившись печальной необходимости, она обнаруживает свою полную неприспособленность. Впрочем, я – старая женщина и должна мириться с разочарованиями, которые преподносит жизнь.Оливия догадалась, что она и есть одно из этих разочарований, и была сердечно тронута словами мистера ван дер Эйслера:– Хочу вас поправить, миссис Фицгиббон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46