Может быть, ей все-таки показалось? Просто игра воображения? Крессида покачала головой. Нет, это был Стефано собственной персоной.
Внезапно она все поняла. Письмо ее адвоката с просьбой о разводе было отправлено в Рим примерно два месяца назад. Ответ так и не пришел. Стефано просьбу проигнорировал. «Подождите некоторое время, — советовал адвокат. — На этой стадии всегда происходит задержка. Может быть, ваш муж струсил. А может, решил, что не хочет развода?»
«Черта с два», — подумала Крессида с горечью, вспоминая жесткий ультиматум, за которым последовало двухлетнее молчание. Какие еще доказательства требуются, чтобы убедиться: он не желает иметь с ней ничего общего.
Она помнила его слова, словно слышала их вчера:
— Я не потерплю, чтобы ты осталась работать в Англии, пока я живу в Италии. Место жены — рядом с мужем, и если ты подпишешь этот контракт, считай, что наш брак распался.
Но ведь у нее не было выбора: работа была ей необходима. По крайней мере, так подсказывал здравый смысл. А что взамен? Брак, который с каждой минутой становился все несчастливее, брак с холодным, чужим для нее человеком, который, казалось, замечал жену только в постели.
Крессида невидящим взглядом уставилась в огромное зеркало, сидя молча и неподвижно, как статуя. Однако она напряженно ждала, когда раздастся стук в дверь, и, услышав его, даже не вздрогнула, а медленно встала и пошла открывать, двигаясь, как робот.
Это, конечно, мог быть кто-нибудь из труппы, режиссер или суфлер: многие могли зайти в гримерную узнать, как она себя чувствует после неожиданного обморока. Но она не сомневалась, что это Стефано. Даже стук был типичный для него — тихий и уверенный — жест человека, которому не надо кричать и шуметь, чтобы обратить на себя внимание. Да, подумала она, в этом весь Стефано — привык спокойно и решительно добиваться того, что ему надо.
Крессида открыла дверь, стараясь придать лицу бесстрастное выражение, зная, что ее единственным оружием может быть вежливое безразличие.
— Привет, Стефано, — холодно сказала она. Темные брови с негодованием взметнулись вверх.
— Не очень-то горячий прием для родного мужа, — пробормотал он. — Я надеялся на большее.
Он так произнес эти слова, что они прозвучали как оскорбление. Легкий итальянский акцент вызвал воспоминания, заставившие ее вздрогнуть. Она изо всех сил старалась, чтобы ответ прозвучал как можно равнодушнее:
— Это только одно название — муж, — заявила она. — Мы расстались два года назад, и теперь я имею полное право требовать развода. Ты не можешь не понимать этого, Стефано.
Наконец-то она добилась реакции. В темных глазах появился гневный блеск, который тут же исчез.
— Я это прекрасно понимаю, дорогая, — произнес он со скрытой угрозой. — Но, как ты знаешь, развод для меня ничего не означает. В глазах церкви.., и.., в моих глазах, — голос его упал до шепота, — мы всегда останемся мужем и женой, со всеми радостями, которые сулят супружеские узы.
Он стоял, прислонившись к дверному косяку, как полноправный хозяин. Поза его выражала спокойствие. Но она помнила, как часто бывали напряжены мышцы под этой гладкой смуглой кожей.
Внешне он мало изменился, подумала она. Возможно, чуть-чуть заострились черты лица. Даже когда он был еще совсем молодым, в его лице не было юношеской мягкости, уже тогда взгляд был жестким и проницательным, а красивые губы неизменно кривились в циничной улыбке. Ей никогда не удавалось представить его счастливым и беззаботным мальчиком — лишь сдержанным, спокойным мужчиной, который всегда знает, чего хочет. Она смотрела в холодные карие глаза и пыталась понять, что привело его сюда, однако ничего не замечала, кроме знакомого блеска, означавшего желание, который она еще не забыла.
Крессида изо всех сил старалась держать себя в руках. В конце концов они находятся в центре большого английского города, в театре, где полно народа. Он мог бы заставить ее представить, что они затеряны в какой-нибудь заброшенной хижине в горах Италии, вдали от цивилизации. Но, к счастью, все было не так. Ей достаточно крикнуть, и на помощь примчится множество людей. А Стефано могущественный и преуспевающий бизнесмен, так что его репутации сильно повредит любой скандал, тем более если об этом узнают газетчики. Она могла себе представить, как они начнут смаковать подобную историю.
Но Стефано пока не позволил себе ничего из ряда вон выходящего. И прекрасно это знал. Он смотрел на Крессиду с насмешливой улыбкой, которая приводила ее в бешенство.
— У тебя такой сердитый вид, — наконец произнес он. Кончиком языка он коснулся великолепных зубов, которые на фоне смуглой кожи казались ослепительными. — Мне нравится, когда у тебя такой вид, — прошептал он. — Ты иногда раньше так смотрела на меня перед тем, как мы…
Ее щеки вспыхнули, она с трудом сдержалась, чтобы не закрыть руками уши.
— Замолчи! — крикнула она в ужасе от того, что его слова вызовут воспоминания. Если это произойдет, она не сможет больше держать себя в руках.
— Поскольку ты не считаешь нас разведенными — это твоя проблема. Но факт есть факт. По английским законам — это действительно так. — Она заставила себя строго спросить:
— Почему ты здесь, Стефано?
Но он не ответил.
Молчание становилось все напряженнее в то время, как его темные глаза медленно и вызывающе изучали ее тело, каждый дюйм, сначала бесстрастно, пока взгляд не скользнул по ее груди, по этим нежным выпуклостям, подчеркнутым изящным фасоном купальника. Она видела, как в нем закипело желание, когда он посмотрел на ее безупречно плоский живот и мягкие линии обнаженных бедер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46