Со стороны ближайшего клена засвистел дрозд, ему ответил другой. В лужах, еще оставшихся после вчерашнего дождика, сияли размноженные солнечные клоны. На кусте давно отцветшей сирени лежал, зацепившись, небольшой цветной змей, с торчащим прутиком сломанного каркаса, и его, с подчеркнутым вниманием, сейчас рассматривал Степан.Граф и Степан уехали по делам. Но прежде я получила ключи от «Опеля» и уже выправленные документы на мое имя — Граф все успел сделать за полдня. Машина была совершенно новая, а внешне абсолютно похожая на мою прежнюю старушку. Я была просто неприлично счастлива и чувствовала, что этот наплыв радости, обращавший мою душу во что-то яркое, драгоценное, пройдет нескоро. Посидев немного в «Опеле», я вышла, закрыла дверь и поднялась к себе.Танька была дома, как раз только что пришла, так что мне было с кем поделиться.Я тут же с восторгом стала рассказывать ей о своей радости. Наверное, сумбурно рассказывала — она ничего не понимала: «Какой „Опель“? А у тебя не „Опель“? Зачем тебе две одинаковые машины?»Я немного успокоилась, вспомнила, что она еще не знает самого главного, не знает о вчерашнем покушении. Пока я рассказывала, Таня внимательно слушала, и чем дальше, тем все яснее на лице ее проступала тревога и удивление. Она, словно бы не веря своим ушам, смотрела на меня и слушала меня.— И ты так спокойно об этом говоришь? — спросила она.Я не сразу поняла ее, а поняв, отмахнулась. Я слишком была счастлива сейчас от внимания Графа, от его подарка, чтобы обращать внимание на что бы то ни было другое.— Ах, это все пустяки, — сказала я.— Взрыв — пустяки? Покушение на тебя — пустяки? — вскричала Танька.— Это ошибка, наверное, перепутали машины, — с досадой сказала я. — А иначе зачем бы вчера сюда приезжал Матвей?— Час от часу не легче! — всплеснула Танька руками, зная из моих рассказов и о Матвее. — Он здесь был?— Он и был-то всего несколько минут. Наверное, зашел убедиться, что со мной все в порядке, — отмахнулась я, досадуя, что мой рассказ вызвал совсем не то впечатление, на которое я рассчитывала.Танька села и сложила руки на коленях:— Послушай, Света, ты можешь спокойно рассуждать? Без эмоций, без крика?— Конечно, а что?..— Нет, послушай меня, — озабоченно прервала меня Таня. — Ты уже не чувствуешь, насколько ты влезла в этот мир. Я тебя предупреждала, что надо чувствовать границу, дальше которой идти нельзя. Иначе ты сама не заметишь, как станешь одной из них. И не важно, что ты пока развлекаешься, а их всех заставляет жить такой жизнью необходимость. Мы же об этом с тобой не раз говорили.Я удивленно смотрела на нее. Я не могла в первое мгновение понять, что ее так сейчас тревожит? Но вдруг вновь, словно наяву, увидела вчерашний взрыв, вспомнила свой страх при виде Матвея чуть ли не у себя в спальне и подумала с внезапным отрезвлением, что и впрямь перестаю ощущать опасность.— Ты должна трезво уяснить, что тебе вообще нужно? И готова ли ты идти до конца? Может, хватит экспериментировать над собой?Когда Таня ушла к себе, я еще некоторое время сидела на кровати и думала, что она, конечно, права. Я начинаю терять ощущение границы добра и зла, теряю ощущение своей отстраненности, с которым окунулась в эту новую для меня жизнь всего несколько недель назад. Я вспомнила виденных в клубе уголовников, вчерашний взрыв моей машины, убийство Матвеем двух человек… Но потом я вспомнила, как Граф дрался за мою честь с Пашей Маленьким и его дружками, вспомнила его сегодняшний подарок, вспомнила того Матвея, который потерялся в поисках своей улетевшей в бездну любви, и мне стало так легко, просто и ясно в эту минуту. Глава 51АВТОКАТАСТРОФА Вскоре, однако, мне надо было ехать на Манежную площадь к старому зданию университета. Наш факультет журналистики находится там, а мне надо было сегодня встретиться с моим научным руководителем. Она звонила мне и просила приехать: «В ваших интересах, Светочка. Обязательно приезжайте часам к четырем, к пяти».Итак, я вышла, с приятным чувством обошла вокруг своей новой машины, села и завела мотор. В следующий момент все мое благодушие испарилось, потому что — уже при ярком свете дня — увидела я впереди метрах в ста пятидесяти по дороге черного мотоциклиста. Джинсы, черная куртка, черный мотоцикл — сомнений не было.Я сидела в машине и не знала, что мне делать. Позвонить в милицию? Но что я скажу? Что увидела мотоциклиста, которого видела вчера и который приезжал пожелать мне спокойной ночи перед сном? А Граф? — ухватилась я, но тут же устало и безнадежно подумала, как все глупо и как же права Танька, когда утверждала, что я могу увязнуть в этой дикой, подростковой и злобной игре, которая у некоторых называется жизнью.Я тут же разозлилась, газанула и понеслась к собственному пугалу. Мотоцикл впереди тоже тронулся с места и, все увеличивая скорость, помчался по довольно пустой дороге. Мы ехали так некоторое время, расстояние между нами не увеличивалось и не уменьшалось, хотя я все время наращивала скорость. Я думала, что, если даже меня остановят гаишники — это не страшно, гораздо страшнее та неопределенность, которая связывала сейчас нас с этим адским черным символом.Таким образом мы проехали по Мичуринскому проспекту, потом свернули на Ломоносовский. Потом оказались на Менделеевской улице, и вдруг, когда я уже, кажется, свыклась с бесплодностью нашей гонки, я почувствовала сильный удар по машине. Меня прижало к сиденью, голова рванулась назад, в следующий момент я бросила взгляд в зеркало заднего вида, сразу оглянулась — сзади в меня снова сильно въехал какой-то черный джип.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94