— Хорошо. Это уже совсем по-дружески.
Она подошла к столу и поставила на него подставку для горячих блюд, рядом положила льняную салфетку и серебряные столовые приборы. Точно такой же набор был на подносе Гаспара.
— Ну, что у нас сегодня на ужин? — спросил он.
— Для вас — жаренный на сковороде люциан, приправленный миндалем и голландским соусом — соус остался еще с завтрака, — и еще несколько закусок. Надеюсь, вам понравится. Для меня — рыба-гриль без соуса и салат.
— Мое меню мне больше нравится, у меня уже слюнки текут. А как насчет вина?
— Ой! — Она вся съежилась. — Об этом я как-то не подумала.
— У меня осталось немного. Отправьте поднос вверх, а я спущу вам бокал вина. Думаю, к рыбе подойдет пино-гриджо.
— Да, спасибо. Я тоже так считаю. — Она поставила поднос внутрь «немого официанта» и поправила стебелек белых орхидей в вазочке. — Отправляю.
Эйми дернула за веревку и стала ждать, глядя в черный туннель. Интересно, как выглядят верхние комнаты? Какова обитель чудовища: темная и мрачная, ему под стать? Или же покои Гаспара обставил Ланс и там так же уютно, как в комнате у Эйми?
Наконец поднос опустился вниз. Рядом с вазочкой стоял бокал белого вина.
— Вам не понравились цветы? — слегка обиженно спросила Эйми.
— Эти цветы подарил вам сегодня главный садовый декоратор в знак благодарности за ваши булочки с корицей.
— Откуда вам это известно?
— Мое окно выходит в сад.
— Ах да… — Эйми нахмурилась, представив следующую картину: одинокая фигура стоит у окна на самом верху башни и наблюдает, как живет мир. Наверняка из его окна много чего можно увидеть: не только двор, но и город, и залив Интересно, любит ли мистер Гаспар наблюдать, как входят в гавань и отчаливают корабли?
Взяв цветы и вино, Эйми уселась в кресло Ланса.
— У декораторов работа кипит вовсю. Я даже и не догадывалась, что в саду есть бассейн, пока они не выкорчевали все сорняки.
— Да, но с ним придется долго возиться, чтобы привести его в рабочее состояние. — Голос Гаспара стал громче — должно быть, он подошел поближе к микрофону. Было слышно, как он уселся за стол — судя по звуку, он тоже сидел на вращающемся кресле, — а затем раздался звон серебряной вилки по фарфору. — Как вкусно! Вы уверены, что предпочитаете рыбу без соуса?
— Уверена. Я его попробовала, когда готовила, но совсем чуть-чуть. Просто чтобы убедиться, что ничего не забыла туда положить. Я же на диете.
— К вашему сведению, я считаю, что диета вам ни к чему: вы и так прекрасно выглядите.
— Спасибо, но, к вашему сведению, я сижу на этой диете ради себя самой. Может, поэтому мне и удалось на этот раз чего-то добиться.
— Что вы хотите этим сказать?
— Это долгая история. В последнее время я многое делаю просто для себя. Вот уже два года, как я пытаюсь измениться к лучшему.
— Что ж, совместные трапезы для того и созданы, чтобы делиться историями.
— Пожалуй, вы правы. — Эйми положила в рот кусочек рыбы и удовлетворенно кивнула: рыба получилась то, что надо. Конечно, с тем ужином, что она подала Гаю, не сравнить, но все равно вкусная. — С чего начать?
— Начните с начала, — предложил он. — Расскажите мне о себе все.
— Все? — Она улыбнулась шутливым ноткам в голосе Гаспара, а затем погрузилась в раздумье. Вообще-то Эйми всегда хорошо рассказывала истории: этот дар она унаследовала от матери. Но одно дело — сочинять сказки, и совсем другое — рассказывать о себе. — Думаю, рассказ нужно начать с самого главного человека в моей жизни, без которого меня бы не было. Я говорю о маме. Она была парализована и умерла, когда мне было десять лет.
Воцарилось молчание.
— Мне очень жаль. Должно быть, вы тяжело перенесли ее смерть.
— Да, — вздохнула Эйми. — Было очень тяжело потерять ее. Но до этого все было просто замечательно. Она была таким смелым, оптимистичным человеком! С мамой никогда не бывало скучно. При ней жизнь в доме моих бабушки и дедушки была похожа на… — Она смотрела в пустоту, подыскивая нужное слово. — На сказку.
— Почему вашу мать парализовало?
Байрон сидел в кресле перед монитором и наблюдал, как разные эмоции сменяются на лице Эйми. Все в ней его очаровывало: ее глаза, улыбка…
— Она и ее подруги по колледжу отправились на горное озеро. Там они стали нырять в воду прямо с утеса. Когда пришла очередь нырять маме, она поскользнулась и упала не в воду, а на берег. Сломана себе шейный отдел позвоночника, и ее увезли в больницу. Там она и узнала, что беременна. Она об этом даже и не догадывалась. Срок был совсем небольшой, и она могла бы сделать аборт. К тому же ей хотели давать какие-то лекарства, от которых плод погиб бы. Но она умоляла врачей сохранить ребенка. Потом мама рассказывала мне, что в то ужасное время, когда она поняла, что никогда больше не сможет ходить и даже двигать руками, я стала ее единственным смыслом жизни.
— Удивительно, как у нее не случился выкидыш.
— Да, удивительно, — согласилась Эйми. — Она вынашивала меня почти полный срок, а потом ей сделали кесарево. Про нас даже напечатали в газете. Так как мама не могла за мной ухаживать, я выросла в доме бабушки и дедушки.
— Той самой бабушки, что постоянно пичкала вас конфетами.
— Той самой, — кивнула Эйми и подцепила на вилку ломтик рыбы. Байрон заметил, что у нее изящные руки и что ее движения хоть и скованны, но отличаются некой грациозностью. — Никто не готовит домашние сласти лучше Дафны Бейкер, она же Мим. А какие она печет печенья и пирожки! Пальчики оближете.
— Я в этом не сомневаюсь, — ответил он, наслаждаясь ужином. — Надеюсь, вы не посчитаете меня чересчур любопытным, если я спрошу, где же все это время был ваш отец?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79