Ее защитник. В дорожных сапогах, джинсах, тенниске и синей фланелевой рубахе, суровый и красивый. Дэн готов ко всему, судя по его обличью.
Ее взгляд остановился на его поясе.
И к опасности готов.
Она приблизилась к нему.
– У тебя там пистолет или…
– Можешь не договаривать, – перебил Дэн, вскинув бровь.
– Что ты хочешь сказать?
Он взглянул на нее, понял, что она спрашивает всерьез, и очень сухо сказал:
– Ничего.
Но она спросила вновь:
– Дэн, у тебя пистолет?
– Да.
Тревога разлилась в ней.
– Ты считаешь, сейчас нам в дороге нужна страховка?
Лицо у него потемнело и одновременно, без сомнения, зажглось. И тут же это выражение пропало.
– Сейчас, как и всегда в дороге. – Он вынул из-за пояса чудовищный черный предмет и опустил его в кожаную кобуру. – Она со мной всегда.
– Она? – в изумлении переспросила Ангел.
– Быстрая, безотказная, смертоносная. – В его глазах появился чувственный блеск, когда он прижал к себе пистолет. – Разумеется, она, моя подружка.
Внутри у нее вспыхнул огонь – и погас. Перед ее мысленным взором проплыла рука, та самая рука, что ласкала сейчас несущее смерть оружие; она как будто прикасалась к ее коже и жгла ее.
Она устыдилась своей беспричинной реакции, сумела выдавить кривую улыбку и не удержалась от ехидного замечания:
– По-моему, меня оскорбляют.
Дэн ухмыльнулся.
– Не на что обижаться, это же комплимент. Дураком бы я был, если бы сомневался в женском могуществе.
– Могущество – ладно, но ты произнес слово «смертоносная». Наверное, убивающая сердце.
– Голову, – возразил он, не сводя с нее пристального взгляда. – Рядом с нужной ему женщиной – или ненужной, это как посмотреть, – мужчина может потерять рассудок.
Они стояли близко друг к другу, и между ними пробегали электрические разряды. Дыхание Ангел участилось, колени ослабли, когда она почувствовала свежий запах Дэна; но хуже всего то, что ее манили эти неотразимые губы.
Если она сделает шаг, протянет руку, прикоснется к нему, чем он ответит? Может быть, его рука инстинктивно потянется к оружию? Или он позволит ей трогать его мышцы, пробор жестких волос, острые скулы – все то, к чему ее так влечет?
Летний ветерок, прошелестев, отозвался в ней новым, захватывающим приливом.
– Ангел, ты готова идти?
Жар желания отступил при этом не очень нежном толчке. Сердце у нее ухнуло вниз, и она кивнула. А что ей оставалась? Не говорить же: «Нет, не готова – ни идти в город, ни узнать правду о себе!» Разве можно сказать, что она хотела бы остаться здесь до тех пор, пока к ней не вернется память? Разве можно сказать, что с ним, рядом с ним она чувствует себя защищенной, взволнованной, живущей полной жизнью и не желает расставаться с этими удивительными ощущениями?
Серьезно и внимательно она наблюдала за тем, как Дэн осматривает ее рюкзак, проверяет замки, взвешивает в руках.
Конечно же, ничего подобного она ему не скажет. Он ясно дал понять, что не нуждается в обществе, тем паче в обществе беспомощной овечки, ничего о себе не помнящей.
Она прикусила язык и позволила Дэну закрепить рюкзак у нее на спине. А еще приходилось сдерживать дрожь, когда его пальцы прикасались к ней.
– Не тяжело?
Его дыхание щекотало ей ухо. Она тряхнула головой.
– Совсем нет.
За завтраком он заявил, что сам понесет девяносто процентов груза. Она пыталась было сказать, что справится, но он не пожелал слушать.
Дэн – упрям, опасен, одинок и умопомрачительно сексуален. Он нужен ей весь, и помоги ей Бог.
Завтра она расстанется с Дэном и больше никогда его не увидит.
– Ты уверена, что готова? – спросил он в третий раз. Ангел заставила себя кивнуть. Она понимала, что Дэн говорит о пешем переходе, а не о том, чтобы оставить его дом, его самого.
– Уверена.
От красоты леса перехватывало дыхание. Ангел пробиралась вслед за Дэном по тропе, по обеим сторонам которой росли осины и сосны. Надо же, эти деревья настолько непохожи, а вот выросли рядышком, как родные. Свет предвечернего солнца пробивался сквозь хитросплетения ветвей, и оттого казалось, что с ними на тропе находится еще один спутник. А ветерок, их ласковый союзник, раскачивал каждый лист, каждую иголку, смешивая источаемые ими запахи в один изысканный аромат.
– Как ты? – поинтересовался Дэн, оборачиваясь.
Ангел поморщилась.
– По-моему, у меня болит каждая косточка. А эти сэндвичи с арахисовым маслом, кажется, совершенно меня доконали.
– Я тебя понял, – со смешком отозвался Дэн. – Предлагаю остановиться на той поляне, у речки.
Поляна, на которую привел ее Дэн, казалось, сошла с картины. Золотая горная трава, красные и розовые цветы, ленивая речушка с гладкими каменными берегами, и повсюду, куда ни взгляни, – горы со снежными вершинами. Она могла бы любоваться видом целую вечность, если бы Дэн не велел ей приниматься за работу.
Пока она занималась подготовкой к ночлегу, Дэн разжег костер и спустился к реке в надежде наловить рыбы. К счастью (аппетит у обоих разыгрался не на шутку), он вернулся всего через десять минут с большой радужной форелью. Еще десять минут ушло у него на то, чтобы очистить рыбу.
Ангел надеялась, что жариться рыбина будет также не больше десяти минут. А когда Дэн сообщил ей, что ему необходимо умыться перед ужином, она решила, что можно еще раз испытать свои кулинарные способности. Может быть, с рыбой справиться легче, чем с яичницей с ветчиной. Во всяком случае, она на это надеялась.
Возвращаясь на место стоянки, Дэн уловил знакомый запах. Что-то горелое… и что-то еще.
Это «что-то» он увидел незамедлительно. Бормоча ругательства, Ангел пыталась сбить языки пламени, пляшущие на сковороде, при помощи одеяла, которое тоже успело загореться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38