Через несколько дней бесполезный старый дом снесут, и на его месте будут построены пиццерия и видеосалон.
Если только не произойдет чуда.
Я закрыла глаза, не в силах долее смотреть на фотографии. Затем вновь убрала их в папку и положила на прежнее место в ящик стола.
— Эй, ленивец, — слегка ткнула я носком, туфли Аполлона под бок. — Пора идти. Нас ждет Виктория.
Уютно устроившись на ее диванчике, мы пили чай. Или, вернее, пила я, тогда как Аполлон с шумом лакал свой из фарфоровой миски с отбитыми краями. Не успели мы войти, как он тут же принялся возбужденно ходить взад-вперед по комнате и скрести лапами в дверь, словно ему не терпелось как можно скорее уйти отсюда. Поэтому Виктория и налила ему в миску чая с ромашкой, чтобы, как она выразилась, «успокоить его нервы».
— Ну, что же, — произнесла со вздохом Виктория, продолжая мерно покачиваться в своем кресле-качалке. Руки ее были сложены на коленях, и сквозь тонкую, прозрачную, как папиросная бумага, кожу явственно проступали голубые жилки. — Думаю, сейчас самое время.
— Время для чего? — спросила я удивленно.
— Разумеется для того, чтобы рассказать тебе конец моей истории.
Слова Виктории меня несколько озадачили. Вот уже несколько недель она рассказывала мне о своей жизни, но рассказывала отрывочно, постоянно перескакивая с одного на другое. Так, я узнала о ее детских годах, проведенных в Стюарт-хаузе, и о последующих событиях — как ее после землетрясения отправили к тете с дядей, а те запирали ее в чулане, боясь, как бы обезображенное лицо племянницы не распугало их гостей. Ее родная мать появилась после землетрясения и попыталась забрать ее к себе, но из этого ничего не вышло, так как дядя Виктории обратился в суд и добился того, что Джессика была объявлена неспособной воспитывать своего ребенка.
Когда Виктории исполнилось восемнадцать, она попыталась получить место учительницы, но ни одна школа не решилась взять девушку на работу из-за ее шрамов. В конце концов она устроилась преподавать систему Брайля в школе для слепых, но так никогда и не вышла замуж и детей у нее не было. Подозреваю, до некоторой степени она видела во мне дочь, которую ей не суждено было иметь; она уговорила меня принять от нее в подарок старинный фамильный медальон вдобавок к своей печальной истории. Что еще она могла мне рассказать?
— Я имею в виду конечно же землетрясение, — продолжала Виктория, явно не замечая моей растерянности. — Несомненно, ты не раз задавалась вопросом, откуда они у меня, — она подняла руку и провела кончиками пальцев по уродливым шрамам на своем лице и шее. — Почему ты выглядишь такой удивленной? Я не родилась с ними, ты знаешь.
Я почувствовала, что краснею.
— Я не думала, что вы захотите говорить об этом.
Виктория поджала губы.
— Но сейчас я должна это сделать. Все произошло во время землетрясения. Вскоре после свадьбы…
— Вы говорите о свадьбе вашего брата? Она мечтательно улыбнулась и кивнула.
— Натаниэль был совершенно неотразим во фрачной паре и цилиндре. Уверена, он мог бы жениться на любой женщине в штате, а может даже и в стране.
Я снисходительно усмехнулась. Говоря о своем старшем брате, Виктория нередко представляла все в одних лишь розовых красках.
Старая женщина погрозила мне пальцем.
— Уверяю тебя, я говорю истинную правду. Натаниэль мгновенно привлекал к себе все взоры. Когда он входил в комнату, люди вокруг замолкали и оборачивались, чтобы взглянуть на него; садясь, он словно заполнял собой все кресло. Не то чтобы он был крупным мужчиной, совсем нет. Но в нем было нечто, мгновенно вызывавшее к нему уважение.
Я усилила звук на своем магнитофоне, тогда как она, умолкнув на мгновение, облизала губы.
— Какая жалость, что он женился на Пруденс. В сущности, она была неплохой женщиной. Но глупой — тщеславной, пустоголовой девицей, у которой ума было не больше, чем у ребенка. Однако Натаниэль был полон решимости найти для меня подходящую мать после того, как моя родная сбежала.
— Джессика, актриса, — уточнила я.
— Знаешь, отец любил ее. Он сказал мне, что влюбился в нее, едва увидев ее на подмостках, как тогда говорили. Она разбила ему сердце. Он умер год спустя после того, как она нас бросила. Я до сих пор не понимаю, как могла мать оставить своего собственного ребенка. Мне кажется, в глубине души Натаниэль боялся, что я вырасту похожей на нее, и хотел во что бы то ни стало спасти меня от меня самой. — Виктория вздохнула. — Я часто думала, насколько все могло бы сложиться по-другому, если бы этой свадьбы вообще не было.
Оторвавшись от своих записей, я увидела, что она вытирает глаза.
— Потому что Пруденс не взяла вас под свое крыло после смерти вашего брата?
На лице Виктории появилось недоуменное выражение.
— Я сказала тебе, что он умер? — она покачала головой. — Должно быть, моя память даже хуже, чем я думала. Нет, он не умер.
Я удивленно подняла брови.
— Но…
— Он исчез в ночь землетрясения. Через четыре дня после женитьбы на Пруденс.
— Но разве они не отправились в свадебное путешествие?
— Им пришлось его отложить, поскольку у Натаниэля были какие-то неотложные дела с мистером Шпреклзом — какие, никто не знал. — Виктория еле заметно улыбнулась. — Пруденс была в ярости, но Натаниэль пообещал ей, что все это займет всего лишь несколько дней. Я помню, как она обрадовалась, когда Антонио Джузеппе, управляющий Натаниэля… Господи, каким же он был рослым, красивым парнем!.. Но я отвлеклась. Итак, поздно ночью перед землетрясением Антонио ворвался в дом с сообщением, что дело завершено. Пруденс пришла в настоящий восторг;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91