– Что ж, по крайней мере я принес тебе радостные вести. Похоже, нашим мучениям пришел конец, и нас ждет Бангкок; Харви уже ведет переговоры с одним тайским дельцом в Лос-Анджелесе; он обещает предоставить все необходимое, причем за гроши. Нам надлежит вылететь в Лондон и обговорить условия с Фредом Жюстеном. Наш финансовый администратор, – пояснил Джош, переведя взгляд на Клэй. Ларс заулыбался:
– Вот уж не думал, что мне захочется ехать в Лондон ради перемены климата, но теперь, после этой парилки… Так я заказываю билеты?
– Непременно. Увидимся за завтраком. – Ларс поднялся и повернулся к Клэй: – С вами, надеюсь, мы тоже еще увидимся…
Клэй кивнула:
– Скорее всего да. В любом случае я рада нашему знакомству.
– Итак… – начал Джош, когда они остались вдвоем. – Чему мы посвятим сегодняшний вечер?
– У меня с собой туристический проспект. Сейчас посмотрим… – Клэй открыла небольшую книжечку. – Пещера Летучих Мышей в Монталбане, рекомендуется осматривать в сумерках…
– Не успеем до темноты.
– Пожалуй, ты прав. Еще предлагают бамбуковый орган Лас-Пифиас… высота двенадцать футов, несколько сотен бамбуковых труб…
– По мне, мой орган куда интереснее…
– Зато ему далеко до двенадцати футов. – Клэй хихикнула. – Вершина Тагайяти, с которой открывается вид… Ну нет, такие виды можно увидеть откуда угодно… Петушиные бои под названием джай алай… великолепное зрелище заката над Манильским заливом.
– Стоп. Я выбираю последнее. Между прочим, закат начнется с минуты на минуту.
Они вышли на террасу и, стоя у ограждения, обнявшись смотрели, как огромное солнце спускается в оранжево-пурпурные перистые облака.
– Ужасно красиво, – сказала Клэй.
– А ты когда-нибудь видела некрасивый закат?
Клэй рассмеялась:
– Живя в Нью-Йорке, я вообще не вижу никакого заката.
– Послушай, ты и вправду выглядишь потрясающе. Кажется, я тебе еще не говорил об этом?
– Даже несмотря на то что у меня не было времени переодеться?
Джош поцеловал ее в щеку.
– Некоторым женщинам просто не нужно заботиться об одежде. Ты прекрасна в чем угодно. – Он помолчал и добавил: – Никак не решу, что нам делать дальше.
– Я читала о ресторане, где подают дары моря, возбуждающие любовное чувство. По-моему, это именно то, что нам сейчас нужно.
– Хм-м… – Джош энергично замотал головой. – Я говорю совсем о другом. Что мы будем делать после завтрашнего дня?
Клэй вздохнула:
– Я отправлюсь на день-другой в Бомбей, потом поеду в Нью-Йорк писать статью.
– А как насчет Лондона? Почему бы тебе не задержаться там по пути в Нью-Йорк?
– Беда в том, что я и так уже выбилась из расписания – редактор требует материал как можно быстрее. – Клэй сделала паузу, в течение которой они продолжали наблюдать за солнцем, уходящим за горизонт. – Вообще-то я могла бы отправить свои пленки экспресс-почтой в «Кодак», а статью написать в Лондоне…
Джош улыбнулся:
– Вот видишь! Было бы желание… Когда приедешь в Лондон, ищи меня в отеле «Браун».
– Давай договоримся на среду. Я позвоню тебе, если у меня что-то изменится.
– Лучше пусть ничего не меняется. А теперь, когда все устроилось, давай подумаем, как нам провести последний вечер в этом чудном уголке мира.
– Я бы не хотела тратить время на ужин. Разве что возбуждающая морская снедь…
– Вот еще! – Джош расхохотался. – Мы можем в любую минуту позвонить горничной и заказать в номер устриц.
Глава 4
Из живописного здания отеля «Тадж-Махал» – величественного дворца, возведенного в 1903 году на побережье, открывался роскошный вид на знаменитую бомбейскую каменную арку «Ворота в Индию» – самый примечательный архитектурный памятник Аравийского моря, а позади старого здания вздымалась в небо белоснежная башня так называемого «нового крыла».
Из номера Клэй в «старом Тадже», уютно обставленного в британском колониальном стиле, открывалась перспектива города-космополита, самого чистого, благоустроенного и зажиточного из всех индийских городов. Длинный полумесяц портового района, к которому подходило плавно изогнутое шоссе Марин-драйв, петляющее по холмам, застроенным особняками и роскошными небоскребами, напоминал Клэй побережье Копакабана-бич в Рио-де-Жанейро. Прочие районы Бомбея, застроенные современными зданиями индустриальной эпохи, больше были похожи на Лос-Анджелес, а двухэтажные автобусы навевали воспоминания о Гонконге. В этом человеческом муравейнике обитали индусы, христиане, персы, евреи и мусульмане, говорившие на сотне языков и наречий, добрый десяток из которых преподавали в начальных школах Бомбея.
Проглотив принесенный горничной завтрак – чай «Дарджелинг» и хлебцы с лаймовым мармеладом, Клэй занялась необходимыми приготовлениями. Едва она рассовала по сумкам два фотоаппарата и пять сменных объективов и положила в карман десять запасных кассет пленки «EPY», как затрещал телефон.
– Мисс Фитцджеральд? Вы заказывали разговор с Нью-Йорком… – раздался голос в трубке.
– Спасибо, – отозвалась Клэй и замолчала, прислушиваясь к щелчкам и шорохам, раздающимся в трубке. – Алло… Алло. Оуэн?
– Клэй! Куда ты запропастилась, черт побери? – Алабамский протяжный говорок Оуэна Томаса ворвался в трубку с такой громкостью и чистотой, словно доносился из соседнего помещения. Оуэн был редактором «Нэшнл джиогрэфик»; именно с ним последние два года Клэй поддерживала более или менее серьезные отношения – «более» для Оуэна, «менее» для нее самой.
– Я в Бомбее, и у меня несколько изменились планы. Я отправлю пленки в «Кодак» экспресс-почтой и распоряжусь, чтобы после обработки их переслали прямо тебе, а статью буду писать в Лондоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96