– Ну, я ремонтировала лифт, и как-то подумалось.
Не хватало еще, чтобы Фредди дозналась: племянница сходит с ума по незнакомцу, встреченному неделю назад. И часов эдак двадцать из каждых двадцати четырех тратит на мысли о нем. Уж тетка-то сразу поймет, что Николь сбежала от того мужчины не потому, что тот непочтительно отзывался об ее гостинице, а потому, что до смерти испугалась собственной бурной реакции на него.
Чтобы сменить тему, она рассказала тетке о встрече, окончательно назначенной на утро понедельника, и тогда-то Фредди заронила в голову девушки семена новой идеи.
Авось этот Квин Макграт согласится оставить ее здесь, чтобы вести дела «Морского ветерка». Не идеальное решение, но она хотя бы сможет попытаться сохранить подлинную атмосферу старой Флориды. Николь сомневалась, что ей разрешат по-прежнему жить в номере 18, самом лучшем, но хоть работу она сохранит!
Собравшись поплавать, она остановилась, чтобы расстелить на песке покрывало, когда ее внимание привлекло нечто движущееся на полукруглой веранде номера 16. Хорошо. Это прибыли Макдугалы. Николь мысленно поздравила себя. Объявление висит совсем недавно, и уже поступают заказы. Ей передали, что мистер Макдугал интересовался размером кровати. Она мечтательно улыбнулась. Да, воздух здесь и впрямь дышит романтической любовью.
Добредя в воде до места за отмелью, где глубина повышалась примерно до шести футов, она нырнула и затем позволила пологим волнам нести ее. После чего вступила с ними в борьбу и плавала вдоль пляжа минут двадцать.
Задыхаясь, но полная энергии, Николь выбралась на сушу, отжимая по пути волосы. Краем глаза заметила мужчину, стоящего у линии прибоя. Сморгнув с ресниц соленую воду, она посмотрела внимательней, концентрируясь на голой груди и спортивных трусах. Высокого роста, темноволосый... и очень знакомый.
Николь споткнулась об острую раковину и едва не потеряла равновесие.
Он наклонился и поднял с песка ее синее покрывало.
– Привет, леди. – Голос обволакивал, как тающий шоколад. – Кажется, это ваш цвет.
Девушка застыла в неподвижности, в голове – ни мысли. Он позволил ткани упасть назад на песок и сделал несколько шагов по направлению к ее владелице.
– Я получил ваше послание, – мягко сказал он.
Перед ее глазами возникли голубые буквы на черном фоне, и потрясение стиснуло ее сердце. Рекламное панно. Не может быть.
Он сделал еще шаг и оказался к ней вплотную. Склонил голову и поцеловал Николь. Прервав поцелуй, тронул ее нижнюю губу кончиком языка, и Николь подумала, что вот сейчас утонет, прямо в следующей набежавшей волне.
– Я думал о вас, леди в синем. Увидел, как вы идете к воде, и отправился прямиком к бесконечным белым пескам, все согласно инструкции.
Боже! Это он – Макдугал.
– Вы – та пара в номере 16?
– Я Мак. – Он улыбнулся и провел ладонями вниз по обнаженным влажным рукам Николь, переплел ее пальцы со своими. – Надеялся, что из нас двоих выйдет пара.
Слишком много свалилось на Николь, чтобы сразу разобраться. Он вернулся. Несомненная радость столкнулась в ее сердце с другим, малознакомым ей чувством. Стыд. Он увидел объявление и решил, будто она разместила его, чтобы найти своего товарища по несчастью в лифте.
Он нахмурился.
– На этот раз я зарегистрировался, так что нечего на меня сердиться.
Ну как объяснить ему, что она не сердилась, когда удрала от него тогда?
– Я вас простила.
– Разумеется. – Его глаза поддразнивали. – Иначе вы бы не повесили тот рекламный щит.
– О, не принимайте этого всерьез. – Николь потянула свои руки из его хватки.
Он сжал ее пальцы крепче и привлек девушку к себе.
– Я принимаю это очень даже всерьез. Мне нравится, что женщина действует, чтобы получить то, чего хочет. Особенно тогда, когда я хочу того же самого. Наслаждения в земном раю. Только в «Морском ветерке», согласно объявлению.
По бедру Николь хлопнула волна, угрожая сбить ее с ослабевших ног. «Мак» удержал ее и перевел взгляд на мокрый купальник.
– В белом вы не хуже, чем в синем.
Николь почувствовала, как ее тело напрягается и лайкра беспощадно льнет к нему, обрисовывая каждый дюйм. Ей захотелось закрыться руками. В этом купальном костюме, таком откровенном, ее не видел никто и никогда; он предназначался исключительно для утренних заплывов.
– И мокрая не хуже сухой, – добавил он, плотоядно блестя глазами.
– Перестаньте, – резко произнесла Николь. – Хватит.
Он удивленно отступил назад.
– Но вы же повесили это объявление.
– Не ради секса.
На его губах появилась улыбка. Ясно, что он скажет дальше: «А ради чего же?» Рассказать правду?
Твердые, мужественные линии лица неожиданно смягчились.
– Это хорошо.
Николь растерялась.
– Хорошо?
– Замечательно.
Он наклонил голову набок, глядя на нее сквозь густые ресницы, в точности так, как смотрел в лифте перед поцелуем. Сексапильно. Нахально. Сердце Николь дико забилось.
– Почему же замечательно? – с трудом промямлила она.
– Не хочу секса.
– Нет? – То ли радоваться, то ли... – Тогда чего же вы хотите?
– Хочу узнать вас поближе.
О нет! Это уж слишком, такого не бывает. Еще более фантастично, чем эта нагая грудь и выражение глаз, приличное только в спальне.
– Врете вы все.
– Простите? – Он сдержал смешок.
– Сказали, что остановились здесь, и соврали.
– Я твердо намеревался это сделать, но, похоже, гости набежали целым стадом, пока мы... э... были заняты.
– И теперь врете. Что не желаете секса.
Он неудержимо улыбнулся. Взглянуть на такую улыбку – и умереть!
– Признаю обвинение. Но познакомиться с вами получше я тоже желаю.
Николь беспомощно смотрела на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36