Женщина закрыла глаза.
— Итак, с этим вопросом все ясно. А кто окрестит его? Какой-нибудь дежурный по этажу в захудалом канзасском отеле? С кем он будет играть? С каким-нибудь саксофонистом, уволенным из оркестра за ненадобностью? Что он будет совать себе в рот? Пробочники и сигарные окурки? — И Финнер мягко добавил: — И шататься от столика к столику, называя всех «папой»?
— Ах ты ублюдок! — вскричала женщина.
— Именно это я и имел в виду, — кивнул толстяк.
— Я выйду замуж!
Они проезжали по боковой улочке Вест-Сайда, мимо пустыря.
— Поздравляю, — сказал Финнер, остановив машину и подавая ее назад. — Знаком ли я с этим господином, который готов взять себе чужого ублюдка и назвать своим сыном?
— Выпусти меня, слышишь, ты, жирная свинья! Толстяк улыбнулся.
— Пожалуйста.
Она вышла из машины, сверкая глазами. Он спокойно ждал.
Он понял, что одержал победу, увидев, как вяло опустились ее плечи. Женщина обернулась и осторожно положила сверток на сиденье рядом с толстяком и так же осторожно закрыла дверцу.
— Прощай, — прошептала она.
Финнер вытер потное лицо. Затем вынул из внутреннего кармана пухлый конверт и протянул ей.
— Вот твои деньги, — доброжелательно произнес он.
Она взглянула на него невидящими глазами. Затем выхватила у него конверт и швырнула ему в лицо. Ударившись о его лысую голову, конверт упал, деньги рассыпались по сиденью и полу машины.
Женщина побежала.
— Всего наилучшего! — крикнул ей вслед толстяк, затем подобрал банкноты и запихал в бумажник.
Оглядевшись, Финнер убедился, что улица пуста. Он склонился над ребенком, развернул одеяло и, обнаружив на распашонке фирменную марку магазина, оторвал ее и сунул в карман. Другую марку он увидел на крохотной нижней рубашке и также оторвал ее. Затем, оглядев спящего младенца, вновь завернул его в одеяло и положил рядом с собой.
После этого Финнер принялся рассматривать содержимое прорезиненного мешка. Удовлетворенный осмотром, он задернул замок-молнию.
— Что ж, крошка, тебя ждет долгая и скучная жизнь, — вздохнул он, обращаясь к свертку, лежащему на сиденье. — Тебе было бы куда веселее с ней.
Он посмотрел на ручные часы и тронул машину с места.
Машина шла по Вестсайдскому шоссе, не превышая дозволенной скорости — тридцать миль в час. А. Бэрт Финнер принялся насвистывать, изредка бросая дружелюбный взор на сверток.
Вскоре он запел: «О сладкие тайны жизни, тайны любви, хочу познать вас...»
Семиместный «кадиллак» стоял в пустынном переулке неподалеку от Хатчинсонской набережной, между городками Пелхэм и Нью-Рошель. Это была старомодная, безупречно чистая машина с коннектикутским номерным знаком. Рядом с седовласым шофером сидела полная женщина с хорошеньким носиком. Ей было за сорок. Под пыльником на ней был белый нейлоновый халат.
Позади сидели супруги Хамфри.
— Элтон, он не опаздывает? — спросила Сара Стайлз Хамфри.
— Не беспокойся, Сара. Он обязательно приедет, — улыбнулся муж.
— Я нервничаю, как кошка!
Он похлопал ее по руке. Рука у Сары Хамфри была широкая, холеная. Она была крупной женщиной с крупным лицом, за которым она регулярно ухаживала и от которого так же регулярно приходила в отчаяние.
Ее муж, угловатый человек в чопорном черном костюме, гордился своими предками, прибывшими в Америку на «Мэйфлауэре». Со времен Кол Хилла и Плимутских плантаций драгоценный прах всех Хамфри покоился в земле Новой Англии. Семья его жены принадлежала к не менее аристократическому роду.
Элтон К. Хамфри убрал руку. На мизинце не хватало одной фаланги. Хамфри и родился с этим недостатком: без одной фаланги на мизинце правой руки. Обычно он скрывал этот недостаток, прижимая мизинец к ладони. Это привело к тому, что и безымянный палец у него согнулся. Когда он поднимал руку, подзывая кого-нибудь, жест получался почти папский. Это даже нравилось ему.
— Элтон, а вдруг она передумала! — произнесла жена.
— Чушь, Сара.
— Как жаль, что мы не можем иметь детей, — вздохнула она.
Он поджал губы. Иногда Сара была совсем как ребенок.
— Ты же знаешь почему, дорогая.
— Сказать по правде, не знаю.
— Или ты забыла, что мы с тобой далеко не идеального возраста?
— О, Элтон, ты мог бы это уладить. — Одно из очаровательных качеств Сары Хамфри заключалось в твердой убежденности в том, что ее муж может все.
— Так вернее, Сара.
— Да. — Сара Хамфри умолкла.
«Элтон прав. Он всегда бывал прав. Если бы только люди нашего круга могли бы жить, как обычные люди», — подумала она.
— Вот и он, — произнес седовласый шофер. Супруги Хамфри мгновенно обернулись. «Шевроле» серого цвета остановился позади.
Няня с красивым носиком вышла из «кадиллака».
— Я возьму его сам, мисс Шервуд! — остановил ее Элтон К. Хамфри и торопливо вышел из машины.
Няня села обратно в машину.
— О боже! — только и произнесла госпожа Хамфри.
— Прошу получить, — сияя улыбкой, произнес Финнер.
Хамфри уставился на голубой сверток. Затем, не говоря ни слова, открыл дверцу «шевроле».
— Но... — начал Финнер.
— Что?
— Помните наше условие, мистер Хамфри? — улыбнулся толстяк. — Уплата при доставке.
Нетерпеливо кивнув, миллионер протянул ему пухлый конверт. Финнер вынул деньги и пересчитал.
— Он ваш, — кивнул Финнер на сверток, протягивая прорезиненный мешок. — В этом мешке вы найдете достаточное для начала количество бутылочек и пеленок.
Хамфри ждал, неловко держа сверток в руках.
— Что-нибудь не так, мистер Хамфри? Может быть, я что-то позабыл?
— Свидетельство о рождении и прочие бумаги, — хмуро ответил миллионер.
— Мои люди — не волшебники, — расплылся в улыбке толстяк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65