Я пока приму душ на сон грядущий.— Я не задержусь. Ты без меня не отправишься в кровать?Эдвард взял ее руку и осторожно погладил ее.— Если мне нужно будет, я приду сюда и унесу тебя наверх.Он был уже у дверей, когда одно воспоминание вспыхнуло в ее памяти.— Эдвард… это ты послал мне шампанское в «Алгонкуин»?— А кто же еще? — Дверь захлопнулась за ним. Когда Анни повернулась к экрану, показывали маленький американский городок, в котором увешанные флагами улицы были заполнены народом. Камера показала небольшие каменные и деревянные домики с длинными стеклянными верандами. Еще до того, как репортер произнес слова «Индиан Блаффс», Анни поняла, что это — родной город Джордана. Она наклонилась вперед. Именно таким, каким он и описывал, было здание школы, с колоколом наверху. Рядом стояла белая баптистская церквушка, бакалейный магазин в тени клена, а вот — дом, в котором Джордан провел свое детство. Он был маленьким и неброским, но из него открывался такой вид на Миссисипи, что захватывало дух. Река Червилл в сравнении с ней выглядела бы скромным ручейком.На экране появился другой репортер. За его спиной шумела толпа. Это был отрывок из репортажа о посещении Джорданом Джефферсон-Сити. Сегодня утром Джордан остановился в особняке губернатора этого города. Мажоретки в высоких белых сапожках с жезлами и барабанами. Мужчины в ковбойских шляпах, с плакатами «Хоуп». На футболках у женщин было написано: «Я люблю Хоупа». Внезапно показали его самого — в джинсах и кожаной безрукавке, улыбающегося, как будто ему присудили «Оскара». Анни прижала к губам кончики пальцев, не сводя глаз с его лица. Джордан пожимал протянутые ему руки. Когда Джордан отошел, Анни увидела его жену. Пересев ближе, Анни пристально вгляделась в ее лицо, стараясь определить, какой характер у этой подтянутой, улыбающейся женщины, которая выглядела более маленькой и хрупкой, чем она ожидала.Зазвонил телефон, Анни неторопливо схватила трубку аппарата, стоявшего у софы. Но нет, это в ее кабинете, с другим номером, по которому ей звонят с работы. Не иначе Себастьян. Она подняла трубку и услышала шум, похожий на шум вечеринки, разговоры и отдельные восклицания.— Себастьян? — спросила она, поскольку в трубке молчали.Шум стих, как если бы кто-нибудь закрыл дверь.— Ты одна? — спросил голос.— Джордан! — воскликнула Анни, недоверчиво хохотнув. — Я только что видела тебя по телевизору. Ты сходил с самолета. Я видела твой дом, и городок, и реку. — Она поняла, что говорит не о том… — Какая-нибудь неприятность?— Никаких неприятностей. Я звоню тебе только для того, чтобы тебя поблагодарить.— За что?— За то, что ты сообщила мне про Тома, — произнес он, понизив голос. — Для меня это было своего рода поворотной точкой. На прошлой неделе я уже начал терять веру в себя. Стал чувствовать себя заводной куклой, у которой ничего нет внутри. За какие такие достоинства людям голосовать за меня? Я даже начал писать речь на случай своего поражения. Ты изменила все. Ты не можешь себе и представить, что это такое — увидеть тебя снова, вспомнить прошлое и узнать, что у меня есть сын.— Мы не знаем это наверняка, — мягко поправила его Анни. — И никогда не узнаем. Она услышала вздох Джордана.— Может, с биологической точки зрения, это и так, но я говорю с точки зрения духовной. Это придает смысл всему, что я делал в Оксфорде. Это компенсирует мне то, что у меня нет детей от Джинни. Когда я увидел фотографию Тома, я внезапно почувствовал, что у меня есть персональная ответственность перед следующим поколением. И я не должен допустить, чтобы победил другой. Думаю, тот факт, что я знаю о Томе, сделает меня лучшим президентом.— Ты будешь прекрасным президентом, — сказала Анни. На ее глаза навернулись горячие слезы.— Это значит, что то, что мы чувствовали все эти годы по отношению друг к другу, существовало в действительности. То, что я сказал тогда, в номере отеля в Чикаго, было неправдой. Это был не только секс, верно?— Верно, — прошептала она.— По крайней мере, не голый, — поддразнил он, пытаясь ее рассмешить. — Кстати, а кто такой Себастьян?— Один из моих любовников конечно же, — беспечно сказала Анни. И вдруг ее поразила мысль, что она никогда не увидит Джордана снова. Должно быть, они сейчас разговаривают в последний раз. Она изо всех сил старалась не разреветься.— Анни, я хотел бы… — Но она так и не узнала, что он хотел. В трубке раздался шум ликования, и женский голос на том конце провода крикнул: «Иди сюда!»— Мне нужно идти, — поспешно произнес Джордан. — Извини. Спасибо за все. Я никогда не забуду…— Желаю удачи! — выкрикнула Анни. В трубке послышались короткие гудки. Услышал ли он ее последние слова?Некоторое время она неподвижно стояла у окна, глядя в сад. Затем достала из ящика стола носовой платок, высморкалась, выключила телевизор и отправилась в гостиную. Она уже знала все, что хотела. Джордан победил. Том ему в этом не помешал. Похоже, что наоборот — даже помог. И она рада, что не стала женой, которой приходится прятаться в тень. Она была собой, Анни Гамильтон. И ее ждала новая карьера, а наверху Эдвард, такой родной и теплый.Огонь в камине продолжал ярко гореть. Анни наклонилась, чтобы выгрести золу, и почувствовала в кармане что-то твердое. Это оказался конверт, который дал ей Том. Она совсем забыла о нем. Когда она открыла конверт, ее сердце забилось — это была фотография, на которой она была вместе с Джорданом на следующий день после выпускного бала. Их тогда сняла Роза. Она опустилась на колени и внимательно вгляделась в фотографию, освещаемую огнем камина. Она не видела эту фотографию уже много лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102