Почему ты никому ничего не сказала? Я буду преследовать тебя всю твою жизнь!»
Проповедник Эл мрачно смотрел на меня и вещал:
«Теперь и на тебе лежат грехи Иезавели».
Как-то ночью их лица сменило лицо Сван. Я села в постели, она стояла рядом, живая, и смотрела на меня. Сван казалась ангелом в кремовом халате и такой же ночной рубашке. У нее на висках только начала появляться седина, и темные блестящие волосы живым каскадом падали ей на плечи.
Сван убрала влажные пряди с моего вспотевшего лба и приложила прохладные пальцы к щеке.
– Больше никаких кошмаров! – приказала она. – Со временем тебе станет лучше. Ты забудешь о том, что случилось, но будешь помнить о том, почему мы это сделали. И это знание придаст тебе силы.
«Она убила Клару. Если я не буду делать то, что она хочет, она убьет и меня», – эта жуткая мысль змеей вползла в мою голову и поселилась там.
– Со мной все в порядке, – солгала я, дрожа под одеялом. – Я никогда никому ничего не скажу.
Несколько мгновений Сван молчала, и что-то в ее глубоких синих глазах подсказывало мне, что она готова признать, насколько ей больно самой. Но она справилась с этой слабостью.
– Вот и отлично, – ответила она.
На следующий день я заставила себя спуститься в Сад каменных цветов и проверить, не выбралась ли Клара из могилы. Я не смогла пересилить себя и пройтись по долине, которую раньше так любила, и остановилась чуть повыше, на склоне. Отсюда мне было все хорошо видно. Сван аккуратно уложила на место дерн, так что никакого следа от могилы не осталось. Моя бабушка обладала удивительным даром скрывать грехи семьи Хардигри!
Внезапно я услышала какой-то шорох, и у меня тут же засосало под ложечкой. Наверняка Клара пытается выбраться наверх! Я чуть не упала, у меня закружилась голова…
– Дарл!
Это был Эли. Он стоял на противоположном склоне, такой длинный, худой, очкастый, но по-прежнему милый и застенчивый. Мой самый верный друг торопливо обошел долину по краю и остановился передо мной. В его темных глазах светилась тревога.
– Где ты пропадала? – спросил он. – Я приходил сюда каждый день, ждал тебя…
– Я болела, только и всего. У меня был… грипп. Эли коснулся пальцами моей щеки.
– У тебя нет температуры. Ты холодная, а совсем не горячая.
– Я уже почти выздоровела.
Я беспомощно уткнулась носом в его ладонь. Это был взрослый жест, романтический и чувственный, но я была так невинна в моем отчаянном одиночествеЭли выглядел не лучше меня. Бледный, под глазами круги.
– Я хочу тебя обнять, – зачем-то предупредил он, и длинные, по-мальчишески худые руки обхватили меня, а я прижалась к нему. Его очки запутались в моих волосах. Через мгновение мы отпустили друг друга и неловко отступили на шаг.
– Мой Па не знает, чего ему ждать. Ты ничего не слышала? – спросил Эли.
Я только покачала головой. Я полагала, что Сван пообещала Матильде теперь оставить Уэйдов в покое. Слишком много событий за короткий срок – это могло только привлечь ненужное любопытство.
Эли внимательно посмотрел на меня.
– А Клара вернулась?
Сван научила меня, что я должна отвечать, если кто-нибудь спросит об этом. Я подняла глаза на моего единственного друга и единственную любовь и солгала:
– Она уехала к себе домой, в Чикаго.
Эли с облегчением вздохнул и даже закрыл на секунду глаза.
– Когда?
– Сразу после того вечера у Неддлера. Сван заставила ее уехать из города. Я узнала об этом уже потом.
– Значит, ты сама не видела, как она уезжала?
– Нет, но ее… больше нет.
– Славатебегосподи! – вырвалось у Эли на одном Дыхании так, что три слова слились в одно.
Он схватил меня за руку и потащил вниз по склону – наверное, хотел посидеть со мной на нашей любимой скамейке. Но эта скамейка находилась всего в каком-нибудь футе от места последнего упокоения Клары. Я упиралась изо всех сил, не сводя глаз с тайной могилы.
– Мне надо идти… – бормотала я, с трудом преодолевая тошноту. Наконец я вырвала руку, вскарабкалась вверх по склону и рухнула на колени. Эли побежал следом за мной. Он обнял меня за плечи.
– Ты все еще больна. Вставай, я отведу тебя домой.
С его помощью я поднялась на ноги, прижалась к нему, а он обнял меня за талию. Так мы проделали весь путь до дома. Но стоило мне увидеть пруд, голова моя закружилась и меня вырвало. Тогда я оттолкнула Эли и, не оглядываясь, побежала вверх по мраморной лестнице.
* * *
Эли выдержал несколько первых ударов и даже сумел пару раз ответить, заставив одного из нападавших вскрикнуть от боли. Но ребята, избивавшие его, были старше и играли в футбольной команде «Мраморной компании Хардигри». И потом, он оказался один против двоих. Очень скоро Эли оказался на земле среди пустых банок из-под колы на заднем дворе школы. Кровь текла из ссадины над бровью, ребра болели, он с трудом переводил дух.
– В следующий раз позови ниггеров себе на помощь! – ухмыльнулся один из парней.
– Да, ведь у тебя же здесь есть родственники! – оскалился второй.
Когда они ушли, Эли разыскал очки, завалившиеся под мусорный бак. Оправа оказалась погнутой, стекла разбитыми. Он с трудом поднялся на ноги. Без очков Эли видел совсем плохо – все расплывалось перед глазами, мир превращался в тюрьму. Очень медленно он прошел вдоль школьного забора до ворот. Ему предстояло пройти две мили до мраморного карьера, но на дорогу он потратил очень много времени, потому что все время спотыкался и сбивался с пути. Когда наконец добрался до стоянки, где рабочие оставляли машины, Па уже ждал его у своего пикапа.
Эли сделал несколько шагов вперед, полуслепой, разбитый, с гудящей от ударов головой. Джаспер быстрым шагом подошел к нему, поднял его голову и внимательно, с болью заглянул в глаза:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103