— И ты меня прости, — ответил Золтан. Она посмотрела на него удивленно, и он вынужден был объяснить: — Все это время я был груб и раздражителен, потому что голову потерял от ревности.
— Ты ревновал? — воскликнула она.
— С самого первого вечера, когда ты появилась в моем доме, — сказал он, и она изумленно посмотрела на него. — Мы обедали, и все шло прекрасно, но вдруг ты заговорила, о начале работы, и я решил, что в Англии тебя ждет мужчина, к которому ты торопишься вернуться.
— Золтан, — улыбнулась она, не веря в то, что все это происходит на самом деле. Она готова была сложить руки и клясться. — Меня в Англии не ждет никакой мужчина.
И тут же была награждена нежнейшим потоком венгерских слов, сопровождавшихся поцелуями в губы.
— Моя сладкая Арабелла, — вернулся он к ее родному языку. — В тот вечер я впервые в жизни почувствовал уколы ревности и решил, что надо на время уехать из дому чтобы все улеглось.
— Да, я обедала одна, — вспомнила Элла.
— Я едва дождался следующего утра, но, когда встретил тебя за завтраком, ты опять спросила о начале работы над портретом, и я опять разозлился. Однако ты тоже рассердилась и назвала меня темпераментным художником, — улыбнулся он. — Мне страшно понравилось, что ты так легко смогла меня рассмешить…
— Ты смеялся надо мной?
— Прости, но никто раньше не называл меня темпераментным художником.
Элла смотрела на него долгие, восхитительные мгновения.
— Я думала, ты не любишь меня, потому что я не работаю.
— Не работаешь? — удивился он. — Но ведь у тебя просто не остается времени на оплачиваемую должность.
— Отец не разрешает мне этого. Вот одна из причин наших с ним ссор.
Потрясающая улыбка осветила лицо Золтана и вдруг исчезла.
Элла внезапно испугалась того, что он сейчас скажет. Но когда услышала его голос, то удивилась еще больше.
— Арабелла, моя дорогая, ты ошиблась, я люблю тебя.
Не веря своим ушам, она смотрела и смотрела на него. Его взгляд был полон нежности.
— Ты меня… — попыталась начать она, но язык ей не подчинялся, и только сделав паузу, она смогла продолжить, — любишь?!
— Неужели ты не поняла? Столько времени я пытался тебе объяснить, — Лицо 3ол — тана исказило смущение. — Ты не догадалась об этом, когда я спросил, продолжать ли мне?
Элла заметила, что он побледнел.
— Я так хотела, чтобы ты любил меня! Я боялась даже подумать о том, что так оно и есть на самом деле.
— Ты хотела, чтобы я тебя любил? — быстро спросил он.
Элла беспомощно посмотрела в его внимательные серые глаза. Он ждал ответа.
— Да, — решилась она, наконец.
— Почему? — спросил он таким тоном, словно для него это был вопрос жизни и смерти.
— Ты знаешь почему.
— Скажи.
— Потому что я чувствую к тебе то же самое, — выдохнула она.
— «Потому что я люблю тебя», — подсказал он ей. — Ты меня любишь, Арабелла?
— Золтан! — воскликнула она, греясь — в лучах его любви. — Да! Да! Я очень люблю тебя.
Мгновение Золтан смотрел ей в глаза, затем улыбка осветила его лицо, и он поцеловал ее.
Элла обвила его шею руками, боясь, что все это лишь сон и вот сейчас она проснется и потеряет свое счастье.
Но это был не сон, и Золтан снова заглянул ей в глаза.
— Ты отняла у меня сердце, едва я впервые увидел тебя!
— Ты уже тогда любил меня? — воскликнула она. — А я все обижалась, что у тебя такое предубеждение против меня.
— Предубеждение?! Дорогая моя, я полюбил тебя еще до нашей встречи.
— Неужели ты влюбился в мою фотографию?!
— Я сам не мог в это поверить, — улыбнулся он. — Поэтому и старался побороть в себе это чувство. Все было слишком невероятным. А когда я понял, что твоя красота не только внешняя, что и душа у тебя прекрасная, что ты вся просто потрясающая…
— Я не могла… — голос ее оборвался, сердце пело, — и предположить ничего такого! — произнесла она, наконец, чувствуя легкое головокружение от нахлынувшего внезапно счастья.
— Ты появилась в моем, доме в пятницу, а уже в воскресенье я, всегда боровшийся против неправды, сочинил, как заядлый обманщик, историю о Фридином ревматизме;
— Значит, она не болела? — Элла была шокирована.
— Ни секунды.
— Но зачем же ты обманывал?
— Любимая моя, неужели ты еще не догадалась? Я хотел побыть наедине с тобой, стараясь в то же время не показывать тебе своих чувств. Я не доверял себе, хотел быть с тобой, но только не наедине. Я был в ужасном положении. Влюбиться в фотографию! Невероятно! Когда же я понял, что ты склонна скорее ненавидеть меня, чем любить, я попросил свою экономку не беспокоить нас за завтраком в то воскресное утро.
— И удачно придумал, что у нее приступ ревматизма, — улыбнулась Элла.
— Пытаясь бороться с этой странной любовью, так внезапно поразившей меня, я, к своему удивлению, обнаружил, что ты очень добрый и отзывчивый человек, готовый взять на себя обязанности моей экономки, чтобы дать ей поправиться.
— Так поступил бы каждый, — ответила она, и Золтан посмотрел на нее с недоверием. — Но у Фриды не было приступа ревматизма, она, наверное, удивилась, когда я сказала, что сама приготовлю обед.
— Она удивилась бы, если б я это перевел. Но я сказал ей, что и ланч, и обед мы закажем себе в ресторане.
Золтан поцеловал ее и крепко обнял, и Элла забыла обо всем в его объятиях. Когда же он отпустил ее, Элле пришлось вспоминать, о чем они до этого говорили.
— Ты впервые поцеловал меня тем вечером, — нежно пролепетала она. — Но действительно ли Освальд так хорошо готовит, как ты сказал?
— Представления не имею, — ответил Золтан, и глаза его заискрились смехом. — Да, помню, — добавил он неожиданно серьезно. — Ты была в своем зеленом платье, великолепные рыжие волосы рассыпались по плечам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36