Вдруг мой дом оказался полон людей, и я…
Жермена почувствовала, что из-за этого разговора об их несостоявшемся занятии любовью она сделалась слабой и бесхарактерной и теперь готова поверить каждому его коварному слову.
— Неудивительно, что в нем столько людей — ты сам всех наприглашал! — выпалила она.
Лукас не желал, чтобы его снова перебивали; Жермена поняла это по его стиснутым губам. Но, будучи уверенной, что он пошлет ее к черту и снова побежит к Эдвине, она очень удивилась, что Лукас продолжает стоять на своем:
— Да, я действительно пригласил твою сестру остаться в «Хайфилде» еще на несколько дней… — Жермена попыталась высвободиться, но он, крепко держа ее, упрямо продолжал: — Но я пригласил ее провести Рождество по той причине, что…
— Мне незачем слушать дурацкие подробности! — презрительно прервала его Жермена.
На его скулах заиграли желваки.
— Ты вес равно выслушаешь, — резко сказал Лукас. — Клянусь, я впервые встречаю такую женщину! — пробормотал он сквозь зубы.
— Можешь попрощаться в любую минуту!
— Замолчи и слушай. — И прежде чем Жермена смогла ознакомить его со своими ядовитыми возражениями, он продолжил: — Не хочу быть грубым, но, поверь, я достаточно натерпелся от твоей сестры до того…
— Очень похоже!
Лукас посмотрел на нее убийственным взглядом, но, исполненный такой же решимости все сказать Жермене, как и она категорически не желала молчать, он продолжал настаивать:
— Мне пришлось выносить ее по одной-единственной причине: я заверил Эша, что мой дом — его дом, пока он подыщет и купит себе что-нибудь подходящее. Я не хотел отталкивать его, указав Эдвине на дверь. В первые дни их отношения были серьезными — насколько я знаю, он планировал сделать ее моей невесткой, а я очень люблю Эша и ценю его выбор. Поэтому мог бы смириться и с Эдвиной, если нужно.
— Ах, какие трудности тебе пришлось бы вынести!
Лукас пропустил ее замечание мимо ушей, не Жермена заметила блеск в его глазах. Он мужественно контролировал свои чувства, хотя ему и пришлось сделать успокаивающий вдох. Но он тут же продолжил удивлять ее, заявив: — Я мирился с этой женщиной, хотя почти с первой минуты знал, что у нее абсолютно ничего не случилось со спиной. Я…
— Ты знал, что она притворяется? — выдохнула Жермена. — Я хочу сказать… — Она пыталась поправиться, чувствуя себя предательницей, практически назвав сестру мошенницей.
Лицо Лукаса смягчилось.
— Ты очень предана ей, любовь моя, но я знал, что ты с самого начала раскусила ее. И в этом, конечно, была настоящая причина, почему ты отказалась поехать и ухаживать за ней.
— Я… э-э… позвонила ей на ее мобильник, — невольно призналась Жермена.
— Так ты знала, еще не увидев ее, что ей не требуется твой уход?
Жермена подумала, что уже достаточно проявила свое предательство, и не ответила.
Он продолжал:
— Думаю, именно тогда мои когда-то ясные и логические рассуждения немного затуманились.
— В самом деле? — не раздумывая, спросила Жермена.
Она хочет, чтобы он ушел — разве нет? И так же сильно хочет разлюбить его. Обычно всегда, когда она узнавала об измене, ей это удавалось. Почему же этого не происходит сейчас?
— В самом деле, — подтвердил Лукас.
Жермена почувствовала, как все задрожало у нее внутри. Все еще не отпуская ее рук, Лукас подвел девушку к дивану и сел рядом. Она хотела сказать какую-нибудь колкость, но, поскольку Лукас уже достаточно натерпелся ее едких замечаний, все-таки промолчала.
— Мне казалось логичным, — вновь заговорил Лукас, поняв, что на этот раз она не станет перебивать, — когда Эдвина отказалась принять врача или сиделку (они-то ей не были нужны), что кто-нибудь из ее родных приедет в «Хайфилд» и поухаживает за ней.
— Ты не хотел, чтобы это делала миссис Добсон, — вставила Жермена.
Лукас улыбнулся.
— Наконец-то мы понимаем друг друга.
— Ты велел мне приехать и ухаживать за сестрой.
— А ты дала мне понять, что думаешь об этом! Должен признаться, милая Жермена, я не привык, чтобы со мной так обращались женщины.
— Тебе это не понравилось? — Почему она улыбнулась ему? Этот мужчина — гадкий предатель!
— Я каждый раз чувствовал раздражение, когда думал о тебе. Как смеет эта женщина так разговаривать со мной? Эта женщина с красивым голосом, которой совершенно безразлично, кто я, убила меня наповал. Ты недвусмысленно послала меня поиграть со своим паровозиком, — напомнил он ей. — Разве ты не понимаешь, что после этого я незамедлительно решил поехать и посмотреть на тебя? В тот вечер я ушел из этой квартиры, познакомившись с женщиной потрясающей внешности, чье отношение чрезвычайно задело меня. Надо ли удивляться, что я не мог выкинуть тебя из головы?
У нее подскочило сердце. Лукас считал ее внешность потрясающей! Жермена заставила себя вспомнить о его лицемерном поведении с Эдвиной в то утро. Правда, в ней зашевелилось какое-то доверие к нему, а инстинкт подсказывал, что надо выслушать до конца. Ведь она может уличить его во лжи позже.
— Но почему ты поехал к моим родителям?
Тут он, надо отдать ему должное, немного смутился, но объяснил:
— Я сказал Эшу, когда вернулся в «Хайфилд» по какому-то делу, что на следующий день буду недалеко от Оксфорда. Он сообщил мне, что там живут родители Эдвины. — Лукас помолчал, потом добавил: — Эш также сказал, что твой отец обожает Эдвину.
— Это не новость, — вставила Жермена, понимая, что смущение Лукаса, вероятно, объяснялось его нежеланием огорчить ее.
Лукас мягко сжал ей руки, которые вес еще держал в ладонях, и продолжал:
— Потом я спросил Эша, не относится ли твой отец так же и к тебе, на что он рассмеялся и сказал, что тебя любит мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44