Беглым взглядом окинул он обстановку: два бокала для вина, смятая постель, залитое слезами лицо Натали…
— С тобой все в порядке? — тихо спросил он Джиллиан.
— Да.
Этот краткий, вымученный ответ заключал в себе целые тома. Эта женщина изнемогает от боли, но она слишком горда, чтобы это выказать. Теперь, убедившись, что Джиллиан в безопасности, Катберт решил, что первым делом следует очистить комнату и дать бедняжке возможность вздохнуть спокойно.
— Ну, ладно, приятели, повеселились — и будет. Шоу закончено. Не пора ли разойтись восвояси?
В небрежно оброненной фразе отчетливо прозвучали стальные интонации. Толпа, осаждающая дверь, понемногу начала рассеиваться.
Чарли Донован смерил Катберта свирепым взглядом, решительно пересек комнату и обнял жену за талию. Натали уткнулась ему в плечо и дала волю рыданиям. Так, поддерживая и утешая бедняжку, Чарли повел ее прочь из комнаты.
Теперь из посторонних в номере оставался только Юджин. Несгибаемый. Прямой как палка. Надменное лицо его превратилось в неумолимую каменную маску. Иссиня-черные глаза испепеляли презрением.
— Далтон, эта женщина — распутница. Дешевая потаскушка. Десять лет назад она совратила моего сына, и теперь возвратилась в Санто-Беньо, чтобы довершить начатое.
Катберт раскачивался на пятках, непроизвольно сжимая кулаки.
— Донован, я не пересчитаю тебе все ребра прямо здесь и сейчас по одной-единственной причине: весу во мне на сорок фунтов больше, а вот лет мне на три десятка меньше. Впрочем, про эти милые тонкости я могу и позабыть, если ты сейчас же не уберешься к дьяволу.
— Она и тебя погубит, если не остережешься.
Далтон шагнул вперед.
— Считаю до трех, Донован!
Ноздри Юджина раздувались, точно у породистого скакуна. Еще секунду-другую он пепелил противника взором, а затем метнул злобный, ненавидящий взгляд в сторону Джиллиан, развернулся на каблуках и с достоинством удалился. Катберт закрыл за ним дверь, походя отмечая, что задвижка и замок не несут на себе никаких следов насильственного взлома. Очевидно, Джиллиан сама впустила в номер эту шумную процессию из прошлого.
Но об этом неразумном поступке он поговорит с нею позже. А сейчас, как представлялось Катберту, Джиллиан Брайтон нуждается в одной-единственной вещи. Точно так же, как и он.
Далтон вернулся к ней, наклонился, подхватил молодую женщину на руки. Единственное кресло в номере казалось чересчур шатким и неустойчивым, чтобы выдержать их обоих, но инженер решил рискнуть.
На протяжении нескольких бесконечно-долгих секунд Джиллиан лежала неподвижно, точно окаменевшая, всем телом прильнув к его широкой груди. Затем ее начала бить крупная дрожь. Катберт с трудом подавил вскипающее бешенство: что за мерзавцы эти Донованы! Это же надо — подвергать беззащитную женщину этакой публичной «казни»! На дворе — не мрачное средневековье, в конце-то концов! И он еще крепче прижал Джиллиан к себе.
Наконец молодая женщина шевельнулась, отстранилась, уселась прямо.
— Ты разве не хочешь спросить, что случилось?
— Я приблизительно себе представляю.
Джиллиан упрямо выставила вперед подбородок. Глаза ее воинственно сверкнули. Видимо, прощальные слова Юджина до сих пор жгут ее и мучают, догадался Катберт.
— Ну, и что же такого ты себе представляешь?
— Явился Чарли, постучал в дверь, упросил впустить его внутрь.
— И что?
От этих вызывающих интонаций у Катберта болезненно сжалось сердце. Джиллиан уже приходилось пережить нечто подобное. Вот откуда эта агрессивная озлобленность.
— И, — невозмутимо докончил инженер, — Донован-младший повел себя как распоследний идиот. Ты попыталась выставить его за дверь, и тут к месту событий подоспели его жена, и отец, а заодно и весь город.
Джиллиан неотрывно глядела на Катберта, дожидаясь продолжения. И, не дождавшись, удивленно свела брови.
— Ты и впрямь думаешь, будто все произошло именно так?
— Я не думаю, Джиллиан. Я знаю.
— Откуда?
Встретив недоуменный взгляд собеседницы, Катберт только улыбнулся. Неделю назад, — да что там, каких-нибудь несколько дней назад! — инженер, пожалуй, задал бы себе тот же вопрос. Он знал наизусть все скандальные сплетни, касающиеся этой женщины. В голове его составилось крайне нелестное о ней представление, — еще до того, как Катберт лично познакомился с «разрушительницей семейных очагов». Но с тех пор он ближе узнал эту неутомимую, вдохновенную энтузиастку своего дела, глубже проник в систему ее ценностей. Он уже имел возможность наблюдать ее упрямую одержимость работой, ее неуемное любопытство, которому есть дело до всех и вся, в том числе и до его ненаглядной плотины. Он смеялся с нею вместе, он разделял с нею самое сокровенное, — любовь к работе, к раз и навсегда избранному делу. И теперь у Катберта просто в голове не укладывалось, как это он мог поверить, пусть даже на краткое мгновение, всем этим скабрезным историям, изображающим Джиллиан как холодную, расчетливую интриганку.
Запустив пальцы в спутанные рыжие волосы, Катберт бережно обнял ладонями ее лицо.
— Я знаю, как все произошло, потому что я знаю тебя.
До глубины души потрясенная услышанным, Джиллиан подставила губы навстречу поцелую. А когда поцелуй закончился, все ее существо преисполнилось сладостного любовного томления, что пробудилось где-то в груди и стремительно разлилось по всему телу, вплоть до кончиков пальцев.
И в этом блаженном забытье прошло несколько минут, прежде чем Джиллиан вспомнила, зачем Чарли постучался к ней в дверь. Молодая женщина снова выпрямилась, поудобнее устраиваясь на коленях у любимого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81