Хотя было заметно, что мужчина внутренне напряжен. Он три раза повторил – противореча духу своего объявления, – что большую часть дня его сын будет в школе, по сути, целый день он будет там, а дома нужно просто присутствие взрослого. У Делии сложилось впечатление, что на эту должность никто больше не претендовал.
– На самом деле, сын часто обедает у друзей, – говорил мистер Миллер. – А летом – не думаю, чтобы я об этом упоминал, – он две недели проводит в лагере. Там к тому же есть компьютеры, футбольное поле, клиника.
– Летом! – Делия качнулась назад в лакированном кресле-качалке. Лето с его мягкими, ленивыми вечерами, позвякиванием стаканов с лимонадом, персиковыми телами детей в купальниках! – О, мистер Миллер. Дело в том, что у меня сейчас не совсем определенный период в жизни. Я не уверена, что могу планировать свое время так... надолго.
– Летом у меня гораздо больше свободного времени, – продолжал мистер Миллер так, как будто она ничего не сказала. – Не весь день, конечно, у директора не совсем такое же расписание, как у учителей, но все же довольно много свободного времени.
– Мне, наверное, не стоило приходить, – сказала Делия. – Ребенку его возраста нужна стабильность.
Но тогда зачем ты пришла, закономерно мот бы спросить он, но вместо этого несчастный мужчина зацепился за последнюю фразу.
– Вы говорите, как знающий человек. У вас есть дети, мисс Гринстед? О, – уголки его губ быстро опустились вниз, – простите. Разумеется, нет.
– Нет, есть, – возразила она.
– Так вы миссис Гринстед?
– Я предпочитаю, чтобы меня называли «мисс».
– Понимаю.
Он обдумывал это.
– Но... ну, следовательно, у вас есть опыт, – проговорил мужчина наконец. – Это превосходно. И вы – местная?
Он определенно не знал слухов Бэй-Бороу.
– Нет, – ответила ему Делия.
– Значит, нет.
Делия видела, что мистер Миллер раздумывает. Он был, должно быть, в отчаянии, но не настолько, чтобы утратить здравый смысл. И не хотел нанимать убийцу с топором.
– Я из Балтимора, – заговорила она. – Уверяю вас, я совершенно не опасна, но я оставила позади большую часть своей жизни.
– А. – О господи, теперь он представлял себе какую-то драму. Мужчина с интересом разглядывал ее, слегка наклонив голову.
– Но! – воскликнула Делия. – Что касается работы...
– Я знаю, что вы не хотите у меня работать, – грустно произнес он.
– Это вовсе не из-за самой работы. Я уверена, что ваш сын – очень милый мальчик.
– О, более чем милый, – сказал мистер Миллер. – Он действительно очень хороший ребенок, мисс Гринстед. Он – чудесный! Но, думаю, я переоценил свои возможности. Я думал, что раз мы знаем, как включать стиральную машину... Но от меня что-то ускользает.
Мужчина махнул рукой, указывая на комнату. Делия удивилась, потому что обстановка казалась до болезненного аккуратной. Застеленную кушетку украшали пухлые маленькие подушки с пуговицами спереди, каждая из них была уложена под определенным углом. На кофейном столике с математической точностью разложены модные глянцевые журналы. Но мистер Миллер, следуя за ее взглядом, сказал:
– О, с тем что на поверхности, я могу справиться. На кухне я повесил расписание. Каждый день – какая-нибудь новая работа. Сегодня вечером мы пылесосили, вчера вытирали пыль. Но похоже, что есть и другие веши. На прошлой неделе, к примеру, сын спросил, можно ли ему «грошовый суп». «Грошовый суп!» – мне показалось это странным. А он сказал, что мама готовила его на обед, когда он был маленьким. Я спросил, что в нем было, и оказалось, что это обычный овощной суп. Думаю, они называли его грошовым, потому что он был дешевым. Я сказал: «Ну, думаю, я могу его приготовить» – и разогрел банку бульона «Кэмпбеллс». Ной посмотрел на нее и что, вы думаете, сделал дальше? Он начал плакать. Ему двенадцать лет, а он расклеился, он так не плакал, даже когда руку сломал! Тогда я стал выяснять: «Ну что? Что я не так сделал?» А он объяснил, что его надо готовить самому. Я сказал: «Ной, боже всемогущий». Но я же не дурак. Я понимаю, что этот суп для него что-то значит. Поэтому достал поваренную книгу и начал готовить сам. Но когда он увидел, что я делаю, он сказал, чтобы я забыл об этом. «Просто забудь об этом, – заявил он мне. – Я все равно не голодный». И пошел в свою комнату, оставив меня перед горкой нашинкованной моркови.
– Нарезанной, – поправила Делия. Он поднял прямые черные брови.
– Нужно было нарезать морковь, – объясняла она. – А еще цуккини, сладкий перец, молодой картофель – все в форме кружочка, монетки. Поэтому его называют «грошовым супом». Цена тут ни при чем. Вряд ли вы нашли бы это в поваренной книге, потому что это больше похоже на бабушкин рецепт, понимаете?
– Мисс Гринстед, – сказал мистер Миллер, – разрешите, я покажу вам комнату, в которой вы будете жить, если согласитесь на эту работу.
– Нет, я правда...
– Просто взгляните! Это комната для гостей. Там отдельная ванная.
Делия поднялась вместе с ним, но только потому, что хотела уйти. О чем только она думала, когда шла сюда? Казалось, что кончики ее пальцев уже горели от желания нарезать овощи так, как они должны быть нарезаны, поставить суп перед мальчиком и быстро отвернуться (двенадцать лет, уже слишком много, чтобы уговаривать), притворившись, что она не видит его слез.
– Я уверена, что это – отличная комната, – затараторила женщина, – Кому-нибудь она очень понравится! Кому-нибудь, кто молод, может быть, кто еще...
Она шла за мистером Миллером по короткому, застеленному ковром коридору с раскрытыми по сторонам дверьми. Возле последней мистер Миллер посторонился, чтобы пропустить ее. Это была маленькая комнатка, в которой, очевидно, предполагалось оставаться на ночь или две.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124