– Ну как? – Он оглядел ее ногу, как будто взвешивая ее. – Достаточно туго?
– Ой, да, это...
Это было чудесно. Не только повязка – хотя оттого, что ступня была зафиксирована, стало намного легче. Само то, что его рука сжимала ее ногу, большая ладонь согревала ее, хотелось прижаться к этой руке еще сильнее. Казалось, прикосновение его твердой руки возбудило ее. До сих пор Делия не сознавала, что подъем ступни может быть эрогенной зоной.
Будто догадавшись, он не отстранялся, глядя ей в лицо.
– Делия? – позвал Ной. – Я могу пригласить... Оба подскочили. Джоэл уронил ее ногу и выпрямился. Он сказал:
– Ной! Я думал, ты у мамы.
Ной, нахмурившись, стоял в проеме двери.
– Мы просто... э-э... забинтовывали Делии лодыжку, – объяснил Джоэл. – Она, должно быть, ее растянула.
Делия сказала:
– Покой, лед, компресс, подъем! Это меном... меноном... – Она рассмеялась. – О господи, мне никогда этого не произнести.
Ной смотрел на нее. Наконец он сказал:
– Я могу пригласить Джека на ужин?
– О, ну конечно! – воскликнула она. – Да! Хорошая идея!
Подросток еще с мгновение смотрел на нее, перевел взгляд на отца, потом повернулся и вышел.
Вечером Джоэл не дал Делии готовить. Он усадил ее на кушетку в общей комнате, с ногами на табуретке, кота плюхнул ей на колени и заказал пиццу. Ной с Джеком тем временем ползали по полу перед телевизором. Шел какой-то триллер. В наиболее пугающие моменты раздавался гипнотизирующий звук фортепиано. Делия перестала гладить Джорджа, откинулась назад и закрыла глаза.
Она видела, как они несутся по автостраде № 50. Как «Плимут» уворачивается от потока машин, чудом избегая столкновения, как машинка в видеоигре. Затем Делия проснулась, широко раскрыв глаза и дрожа от того, как близко была к гибели.
17
Шрам на голове Делии быстро зажил, оставив легчайший след в виде рыболовного крючка. Растянутая лодыжка заживала дольше и мучала ее несколько недель. «Я не всегда так хожу», – хотелось ей сказать прохожим, чтобы не чувствовать себя калекой, человеком второго сорта. Делия гадала, каково, должно быть, приходится тем, кто парализован и вообще не может двигаться, как некоторые жители Сениор-Сити.
Сениор-Сити был единственным местом, где ее вялость не привлекала ничьего внимания. Можно было не спеша подойти к открытому лифту, зная, что другие пассажиры подержат его. Когда Делия наконец ступила внутрь, то обнаружила, что они спокойно беседуют друг с другом, не проявляя ни малейшего нетерпения, а одна из них навалилась на кнопку «Открыто», пока Делия не напомнила, что ее нужно отпустить. Их немощность больше не бросалась в глаза, так же как морщинки или седые волосы. За последние месяцы Делия привыкла к их виду.
И как же отличалась от них Бинки! Потому что теперь всякому было видно, что она беременна. В мае она уже одевалась в одежду для беременных. В июне, вставая со стула, держала живот, как передник, полный фруктов. «Кажется, что на этот раз все как раз как, как должно быть, – говорила она Делии. – Когда я ждала мальчиков, живота не было видно почти до самого конца. Я носила расстегнутые джинсы и рубашки мужа. А теперь, при том что мне еще три месяца ходить, я в двери боком пролезаю».
Стоит ли говорить, что ребенок был не запланированным. Бинки объяснила, что у нее уже был срок двенадцать недель, когда она впервые что-то заподозрила, и тогда она еще готовилась к роскошной свадьбе в июне.
– А потом я сказала: «А это что такое?» – и пошла к врачу. Когда он сообщил мне, что я беременна, я тупо уставилась на него. А он говорит: «Ну, в наши дни тридцать восемь – это не возраст. Множество женщин рожает в тридцать восемь». А я спросила: «А как насчет шестидесяти семи? Это – возраст отца». Тогда он сказал: «О-о. Понимаю».
– Я это так вижу, – сказал Нат Делии, – для ребенка нет лучше места, чем общество престарелых. Здесь полно врачей и медсестер, они на четвертом этаже как раз в носу ковыряют со скуки.
Делия была в ужасе:
– Вы собираетесь рожать его на четвертом этаже?
– Он дразнится, – объяснила Бинки.
– Мы превратим палату кардиостимуляции в родильную, – вдохновенно продолжал Нат. – Носилки будем использовать как колыбель. А подгузников здесь и так полно. Правда, Ной?
Ной ухмыльнулся, не отрываясь от чашки. У него был период, когда любое упоминание жизненных функций организма кажется чем-то неприличным.
– Самое замечательное, – сказал Нат, – это то, что, кто бы там ни придумывал кодекс Сениор-Сити, он о таком и мечтать не мог. Все что написано в нашем договоре, – это «поступающие должны быть не моложе шестидесяти пяти», но ребенок – это не поступающий. Тем не менее возможность переехать на второй этаж мы упустили. Ты слышала, что мы просили разрешения перебраться на второй этаж? Я сказал, что теперь, когда обо мне заботится Бинки... но совет директоров отказал нам. Они заявили, что это место работает по другому принципу. Движение должно быть направлено вверх, а не вниз, сказали они.
– Ну, может, это и к лучшему, – улыбнулась ему Бинки. – Наши соседи по третьему этажу не пережили бы, если бы мы переехали, не говоря уже об их надежде увидеть ребеночка.
– Да уж, недостатка в няньках у нее точно не будет, – сухо сказал Нат.
Старик продолжал настаивать, что это будет девочка, хотя супруги и предпочли не узнавать пол ребенка. Он сказал, что имеет представление только о девочках, и пытался убедить Ноя, что все дети рождаются девочками, но превращаются в мальчиков примерно в то же время, когда у них темнеют глаза.
– Ты не представляешь, сколько старушек сейчас вяжут пинетки, – говорил Нат Делии. – Маленькие вязаные тапочки, носочки, вышитые монограммами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124