«Не утонула бы от страха…» — подумал он и вынырнул. Буши ему сразу ударил Дусин крик. — А-а… Андрюша, дурак… как будто взаправду… — Ну? Ты этого хотела, да? — с напускной суровостью произнес он, убирая со лба налипшие волосы. — Я чуть не умерла… аи, ты не понимаешь… Они смеялись, как сумасшедшие, потом Дуся глотнула воды и закашлялась, пришлось плыть к берегу. Пока Дуся сохла, Андрей пригнал лодку. Они сели рядом, скрытые от посторонних глаз камышом. — Здорово… — стуча зубами, произнесла Дуся. — Как по-настоящему… — Но ты же видела, что это я! — Все равно, как будто сом с глубины… — А ты чуть не утонула! Волосы поправь, чтобы они высохли быстрее… Андрей равномерно разделил на пряди Дусины тяжелые волосы. Они лежали на траве, точно черные змеи. Батистовая рубашка стала совсем прозрачной — и было видно все, абсолютно все, но Андрей сделал вид, будто ничего не замечает. Тем более что Дуся никак не обращала внимания на свою наготу. — Врал Антон Антоныч! — А может, и не врал! — Нет, он совсем старенький, ему могло привидеться. Увидел бревно в воде, и вот, нате вам — чудо-юдо рыба-кит… — Ты о чем хотел поговорить? — Нет, не сейчас… — Почему не сейчас? — Сейчас неудобно. — Очень даже удобно! — Глаза у Душ загорелись от любопытства. «В самом деле, что я ломаюсь… — с досадой подумал Андрей. — Мы и так уже, как муж и жена. Сидим себе голые рядышком, как ни в чем не бывало!» — Ты, наверное, удивишься, а может быть, и нет… — Чему? — затаив дыхание, спросила Дуся. — Тому, что я люблю тебя, — просто ответил он. — Дай-ка мне платье, — вдруг, опустив глаза, потребовала она. — Я, кажется, уже высохла… Дуся быстро накинула на себя платье и только тогда посмотрела Андрею в глаза. — Я тебя тоже люблю, — серьезно произнесла она. — Вообще, ты мой самый лучший друг, я тебя как будто тысячу лет знаю. — Нет, ты не понимаешь, — беспомощно улыбнулся он. — Я тебя не так, люблю… не как сестру или как еще какую-нибудь там родственницу. Дуся ахнула и прижала ладони к щекам. Она поняла. — Господи, стыдно-то как — прошептала она. — А мы с тобой в одной воде сейчас плавали… — В общем, я тебя не тороплю с ответом, да и рано еще — в смысле возраста… Но когда-нибудь настанет день, когда я подойду к Кириллу Романовичу и попрошу твоей руки. Так вот — ты будешь не против? Душны глаза приобрели знакомое Андрею страдальческое выражение — так посмотрела она на него впервые, когда увидела после трогательного рассказа ее отца о бедном сироте, разом лишившемся обоих родителей. «Откажет! — с отчаянием подумал Андрей. — Вон как смотрит… Господи, и за что мне такая мука!» — Андрюшенька… — растерянно прошептала она. — Вот тебе крест, я умереть готова, чтобы тебе хорошо было… — Да не надо для меня умирать, я совсем другого хочу… Я хочу, чтобы ты для меня жила! — Ну да, ну да… — торопливо кивнула Дуся, видимо, испугавшись, что огорчила его. — Я согласна! — Согласна быть моей женой? — Да! — прошептала она и зажмурилась. Из-под дрожащих ресниц быстро скользнули две слезинки. Совсем не того ждал Андрей — он мечтал о том, чтобы его признание Дуся приняла с радостью, чтобы не было никаких слез… Или он вообще не знает женщин, не знает, как они ведут себя в подобных ситуациях? Наверное, так… — Я, правда, люблю тебя… — тихо произнес он и взял Дусю за руку. — Ты милый. — Она открыла глаза и быстро-быстро заморгала, отчего с ресниц слетели еще две слезинки. — Ей-богу, я относилась к тебе, как к родному! Но это что же тогда… Тогда надо все по-новому, по-другому к тебе относиться? — Я тебя не тороплю и вообще ни к чему не принуждаю… — Да отчего же! Я вот тебе прямо сейчас отвечаю — я тебя тоже люблю и хочу быть твоей женой. Ты хороший человек, добрый — лучше тебя, пожалуй, я никого и не знаю… Так отчего же не составить тебе счастье? — А ты… будешь ли ты счастлива, если станешь моей навеки? — Буду! — ответила Дуся, не раздумывая. Он взял ее руку и поднес к губам. У Душ была тонкая, узкая ладошка с необычайно длинными, изящными пальцами, с какими впору на скрипке музицировать, и подумал — «моя»… — Отчего же руку… — с укором произнесла она, — мы же теперь… О подобном счастье Андрей и не мечтал — Дуся сама обернула к нему свое лицо, на щеках едва обозначились ямочки, губы ярко рдели на солнце, и было видно, как под тонкой кожей пульсирует кровь. Он осторожно прижал ее к себе и поцеловал, не веря своему счастью. Он никогда не испытывал ничего подобного. Поцелуй длился лишь несколько мгновений, но он запомнил его на всю жизнь, возведя ему храм в своей душе. — Пора… — сказала Дуся. — Пойдем? А то, пожалуй, нас искать начнут… Они быстро привели себя в порядок, Андрей пригладил ладонью волосы, и они пойти к дому. — Никому не скажем? — Нет-нет, что ты… это теперь будет наша тайна! — с энтузиазмом воскликнула Дуся. «Какое же она все-таки еще дитя… — с умилением подумал он. — Она играет в любовь, точно в игру, и тайна приводит ее в восторг!»
— Серебряный век русской литературы длился чуть более двух десятков лет. С точки зрения вечности — это даже меньше, чем мгновение, но для России этот век стал едва ли не самым роковым, и перемены, которые он повлек, были поистине непредсказуемыми. В 1899 году вышел в свет первый номер журнала «Мир искусства» — с него-то все и началось, выражаясь формально. Впрочем, понятие «Серебряный век» — не столько научный термин, сколько время своего рода интеллектуального Ренессанса, подарившего миру яркие шедевры, отличающиеся изысканностью форм и глубиной мысли. Как вы знаете, наверное, и без меня, в то время существовало множество течений:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16