Ей следовало бы злиться на Лукаса. Она и злилась на него. Но при всем ее праведном гневе она ничего не могла поделать со своим диким влечением к нему. В течение следующих сорока пяти минут единственное, о чем она могла думать, – это о том, как обвивает ногами его талию.
Глава 11
Когда ты выходишь замуж, ты королева на один день. Когда ты выигрываешь конкурс красоты, ты королева на целый год.
– Я начинаю думать, что ты преследуешь меня.
Дилани не нужно было оборачиваться; она совершенно точно знала, кто это был.
– Может быть, это вы преследуете меня.
Вдох, выдох. Вдох, выдох.
– Возможно. Если забыть о том, что я в смокинге. И что я держал кольцо. У меня было приглашение на свадьбу. А я очень сомневаюсь, что ты хотя бы знаешь имена счастливой пары.
Она не знала.
– Я пришла с другом, – сказала Дилани, надеясь, что это звучит достаточно неопределенно, чтобы Лукас мог подумать, будто она с тем седовласым джентльменом, который сидел рядом с ней на скамье. Конечно, тот выглядел как почетный президент какой-нибудь ассоциации, но, черт возьми, она известна тем, что встречается с мужчинами старше себя.
– С рыжей? – спросил он.
Дилани подняла бровь, потом вспомнила, что Лукас видел Мейси в клубе. Да, ее огненно-рыжие волосы и ярко-зеленые глаза было трудно забыть.
– Она подруга Джейн?
Дилани ответила ему ничего не выражающим взглядом.
– Невесты – ну знаете, вон та во всем белом, которая выглядела невероятно счастливой и проплакала всю церемонию.
Дилани прикусила губу, но потом сдалась и улыбнулась.
– Вообще-то Мейси подружилась с одним из шаферов в тот самый четверг. Блондином – ну тем, который выглядел невероятно скучающим и зевал всю церемонию.
– Тебе следует делать это чаще. – Лукас наклонился, чтобы шепнуть это ей на ухо.
– Что?
– Шутить. Улыбаться. Ты всегда красива, но когда ты улыбаешься… Ты просто сногсшибательна. Готов поспорить, все, что тебе нужно было сделать, – это улыбнуться, показать ямочки на щеках, и судьи подносили бы тебе короны на бархатных подушках.
О'кей, итак, он красив, он умен, и к тому же, что совершенно губительно, он очарователен.
Нет, он не очарователен. Он тупоголовое ничтожество, он только что не назвал ее алчной охотницей за деньгами.
Вернувшись к своим убеждениям, Дилани широко улыбнулась, нарочито демонстрируя ямочки.
– А вам чаще следует делать это.
– Что – это?
– Стоять прямо, как сейчас. Тогда костяшки ваших пальцев не волочатся по земле. Неандертальский вид не идет вам. – Дилани повернулась и направилась к фонтану с шампанским.
– Подожди. – Лукас вздохнул. Он промучился всю свадьбу, пережил пересушенное жаркое и переваренные зеленые бобы, только чтобы иметь возможность поговорить с ней. И теперь он не хотел терять ее так быстро. После его вчерашних колкостей у нее были все права злиться на него. Лукас только надеялся, что еще не поздно загладить свою вину. Он взял Дилани за руку так осторожно, как мог, и потянул ее в сторону патио загородного клуба.
– Отпустите меня. – Она вырвала руку.
– Есть кое-что, что я хотел бы сказать тебе.
– Думаю, самым правильным будет, если вы скажете это моему адвокату. – Она сделала попытку вернуться на вечеринку.
– Мне нужно сказать это именно тебе. Наедине.
Ее глаза расширились, и Лукас подумал, что, возможно, она тоже сейчас вспомнила о том, как они были наедине три дня назад.
– По-моему, нам больше не о чем говорить.
– Я хочу извиниться.
Дилани тут же оставила попытки убежать.
– Извиниться?
– За то, что я сказал вчера. В конференц-зале. Я был несправедлив. Это было грубо и неуважительно, и у меня нет права говорить тебе такое.
Он посмотрел ей в глаза и увидел, что ее взгляд смягчился.
– Я знаю, мои слова причинили тебе боль. Я сожалею. Я не хотел этого.
– Тогда почему вы это сделали?
Лукас закрыл глаза.
– Меня немного… застала врасплох вся ситуация. Мне не нравится, когда я теряю контроль… И ты была совершенно права, назвав меня неандертальцем. – Он показал костяшки пальцев, на которых остались шрамы после того, как в десять лет он упал со скейтборда. – Видишь, мои руки в шрамах из-за того, что волочатся по земле.
Дилани улыбнулась, потом рассмеялась. Боже, как она хороша, когда смеется!
– Ладно. Извинения приняты. – Дилани снова попыталась уйти. Очевидно, его проступки были прощены, но не забыты окончательно.
– Неужели мое общество настолько неприятно, что ты не можешь провести несколько минут наедине со мной?
Дилани не хотела признаваться, что считает его общество чрезвычайно приятным; что она и сейчас помнит, как его твердое тело ощущалось под ее руками; что, находясь с ним наедине, она глубоко вдыхала его запах, чтобы помнить его, когда они расстанутся; если она проведет еще пять минут с ним, таким внимательным и благородным, сама она скорее всего окажется очень невнимательной и неблагородной, втолкнув его в кусты и набросившись на него.
– Нет ты не неприятен, – заверила она Лукаса. – Но я думаю, что нам больше не стоит оставаться наедине, принимая во внимание сложившуюся ситуацию.
Он переступил с ноги на ногу, зашуршав подошвами по каменному полу.
– Конечно, если ты хочешь… – продолжила она. – Я имею в виду, сделать это снова.
– А ты этого хочешь?
Одна только мысль сделать это снова заставила Дилани покраснеть. Она прикусила нижнюю губу и посмотрела на Лукаса из-под ресниц. Даже без этого соблазнительного взгляда ее молчание было достаточно красноречивым ответом.
Он откашлялся и качнулся на каблуках.
– Я хочу.
С минуту они молчали.
– Но мы не можем, верно? Мне кажется, раз ты являешься адвокатом Джей-Ди, существует какой-то закон или что-то еще, запрещающее делать то, что мы хотим сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83