Очень грубая мистификация, но ничего лучше не придумывалось. Сонька смотрела на подругу восхищенно, Митька едва сдерживал смех, поддакивая что было сил, и общими усилиями они кое-как завершили партию.
Не блестяще, конечно, но начало положено.
— А у тебя с твоей-то передачей все нормально? — ожила Ладка, не дав себе даже труда задуматься, с чего вдруг друзей заинтересовал какой-то телевизионный лохотрон.
— Конечно, — отмахнулась Тамара, — я же звезда! И папочка опять-таки всегда под боком. Слушайте, ребята, вы меня извините, но я побегу, у меня важная встреча.
Такого поворота сюжета никто не ожидал. Даже Ладка, силясь не свалиться от усталости, попыталась подругу удержать. Сонька разозлилась невероятно, вызвалась проводить Тамару до дверей, а там устроила ей настоящий допрос с пристрастием.
— Что все это значило, а? Что за бред?
— Я тебе потом все расскажу. Вы ее проводите, а то смотри, она уже носом клюет.
— А ты куда сорвалась?
Тамара сказала куда, и подруга досадливо постучала себя по лбу.
— Совсем сдурела? Час ночи! Он тебя выгонит взашей и будет прав!
— Не выгонит! У нас общее дело, и я придумала, как его провернуть!
— Дура! — высказалась Соня, не заботясь о реверансах. — Хочешь мужика в койку затащить, так чего горы воротить-то? Ну, объясни ты ему все популярно, он же свободный человек, не гомик, не дурак и, скорее всего, не импотент! Чего Ладкой-то прикрываться?!
Тамара потупилась и заявила, что никого в койку затаскивать не собирается. То есть, может быть, кого-то и запросто, а вот Пашку — не хочет. То есть, хочет, но не так.
— А как? — завопила Сонька, вконец запутавшись.
— Я за него замуж хочу, Сонь, — взгляд у Тамары был серьезным, трезвым и очень решительным.
— Ну и ну! — покачала головой подруга. — А я и не знала, что свадьбу теперь играют только после того, как родственников жениха облагодетельствуют по полной программе!
Язвительный тон нисколько не смутил Томку, глаза ее продолжали светиться спокойно и ясно. Соня разозлилась окончательно.
— Ты мне объясни, — потребовала она, — что за ерунду ты там плела про передачу? Зачем? То есть, зачем — это я поняла. Непонятно, как это тебе с Пашкой поможет. Ты же хочешь Ладке подсунуть путевку, да? Чтобы наш гордый буревестник улетел на юг, не страдая комплексами, так?
Тамара кивнула. В целом все было правильно.
— И что, Пашка, по-твоему, проникнется к тебе благодарностью, оценит широту души и решит, что был не прав, все эти годы не обращая на тебя внимания?
— Так далеко я не загадывала, — медленно проговорила Тамара. — Ты не понимаешь, Сонь, я просто сейчас радуюсь…
— Чему, идиотка?
— Что мы видимся, разговариваем о чем-то. Это тоже важно. А главное, он на меня уже не смотрит как на малолетнюю дуру!
— Потому что ты дура великовозрастная! — пылко объяснила подруга. — Том, неужели поедешь все-таки? Ведь детский сад натуральный! Ну, дождись хотя бы утра.
Утро вечера мудреней, это да. Но ждать невыносимо. И ничего не изменится за несколько часов, разве что решимость испарится под яркими лучами солнца.
— Поеду, — махнула Тамара.
Сонька вздохнула и поплелась к столику.
Может, ей тоже влюбиться? Вот хотя бы в Митьку, взять и влюбиться. А то ей-Богу, скучно! Надоело все!
И Вовчик с его огромными возможностями, мелкими придирками, мимолетными ласками, тугим кошельком и непомерным хвастовством. И замредактора Погодин, раз в неделю у нее ночующий, а остальное время трусливо обходящий ее за три версты. И мальчик Денис, бывший сокурсник, ставший перспективным юристом, обстоятельным и высокомерным — как в конторе, так и в постели.
Ужас до чего удавиться хочется!
* * *
Она потянулась осторожно, боясь разбудить кого-то рядом, и покосилась на другую половину кровати. Странно, но там никого не было.
И кровать-то была не ее!
И белье чужое, и потолок незнакомый. Что же такое они вчера отмечали, раз она так напилась и не помнит, куда и с кем приехала?!
Очередной клин явно не удался, не то чтобы имени, но и внешности его Тамара себе не представляла.
Из глубины квартиры вдруг донеслось тихое пение и звякнуло что-то. Она подскочила в кровати.
Ну, конечно! Идиотка! Это Пашкин голос, Пашкина постель, Пашкин же потолок и его подушки!
Не может быть!
Она не забыла бы, если бы…
А ничего и не было, вот в чем дело. Ровным счетом ничего. Она подтянула коленки к подбородку и стала вспоминать прошедшую ночь. Кажется, действительно, много выпила. Кажется, делала это одна, стоя в тихом уютном дворике под его окнами. Интересно, до серенады дозрела или обошлось? Кажется, обошлось. Но у двери, терзая звонок, она все-таки напевала что-то под нос, подбадривая себя перед тяжким испытанием.
Наверное, для Пашки испытание было еще тяжелей.
А как бы она себя чувствовала, ввались к ней в три часа ночи полузнакомый мужик, в стельку пьяный и бормочущий что-то по поводу дружеской поддержки?
То-то и оно, вряд ли обрадовалась бы!
Пашка и не радовался. Кажется, он за шиворот втащил ее в ванную, сунул под кран и с удовольствием прочел лекцию о вреде алкоголя.
Боже, как стыдно!
Лучше бы он ее выгнал! Взашей, как давеча выразилась Сонька.
— Томка! Томка, ты встала? Можно к тебе?
— Э…
Она быстро натянула вечернее платье и зачем-то укрылась сверху покрывалом.
— Привет. Мне на работу пора, будешь уходить, поставь квартиру на сигнализацию, ладно?
— Паш, — она покусала губы, — а я вчера… очень плохо себя вела?
Он хохотнул.
— Нормально. А что, муки совести? Если хочешь, встань в угол и хорошенько подумай о своем поведении!
У него почему-то было прекрасное настроение. Несмотря на то, что он проспал, на летучку опоздал, обычные утренние тосты спалил, кофе пересластил, а брюки, поглаженные с вечера, оказались мятыми, потому что вчера на них уселась пьяная подруга его сестрицы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70