— не сдержалась Ладка, состроив зверскую мину. — Капельницу несите.
Палыч проворчал, что командовать необязательно, у них здесь не военно-полевые сборы и, невзирая на сопротивление, выпихнул Ладку в коридор.
Оглядевшись, она обнаружила в углу стул о трех ногах и с опаской на него уселась. Минуты через две голова наполнилась гулом, опять повыскакивали в полный рост мысли о собственной дурости… Едва не завыв, Ладка склонилась лицом на потертый бабкин чемодан и тут же подпрыгнула.
Балда! Свой-то рюкзак она оставила в поезде! Что делать-то?
Да делай хоть что-нибудь!
Ладка рванула на первый этаж, потом передумала, вернулась и заглянула в палату:
— Как она?
— Хто? — пошутил Палыч.
— Да все чики-пуки, — заявила напарница, опять чем-то чавкая. — Капельницу поставили, сейчас бабуленция твоя заснет, а к вечеру будет как огурчик.
— Вай! Что ты говоришь! Как персик будет! — поправил Палыч, дилетантски изобразив кавказский акцент.
Лада перевела дыхание и сосчитала до десяти.
— Я тогда отойду ненадолго, хорошо? Вы ей скажите, в случае чего, что я здесь, просто отошла. И чемодан у вас оставлю, можно?
Она аккуратно пристроила бабкины пожитки возле покосившейся тумбочки.
Ну и кто я после этого, думала Ладка, выбегая из больницы. Мало того, что чужую бабушку до капельницы довела, так еще собственных родителей теперь в гроб загоню. Мобильный валялся на дне рюкзака.
И почему она, идиотка, не могла потерпеть эту штуковину на шее? Все носят, и ничего, а ей, видите ли, неудобно! Потому что по груди бьет!
Где она, твоя грудь-то?! Одно название! Треска сушеная, доска стиральная, глиста в скафандре!
Этого мало. Что ты в красноречии упражняешься, лучше подумай, как потом бабульку в Адлер доставить. Денег-то нет!
— Скажите, пожалуйста, — всунув голову в вокзальную кассу, спросила она, — а поезд номер тридцать два где сейчас?
— В каком смысле? — лениво уточнили из кассы.
— Ну, понимаете, я отстала от поезда, а там вещи остались, я его догнать смогу или нет?
— Нет!
— А если на машине попробовать? Тетка высунулась ей навстречу:
— Из деревни не выедешь, у нас на каждом перекрестке по дереву валяется. Вчера ураган был…
— Знаю, знаю, — отчаянно перебила Ладка, — света нет, машины не ходят, а все-таки, может, у поезда где-нибудь остановка долгая, а?
— Ну и что? На вертолете полетишь туда?
— Вы скажите, где он сейчас должен быть по расписанию. Хоть знать, куда ехать!
Тетка пожала плечами, втянулась обратно и принялась барабанить по клавиатуре. Попутно бормоча, что ничего у Ладки не получится.
— Вот твой тридцать второй, — сказала кассирша. — К Туапсе подходит.
— Спасибо, — Ладка прислонилась к стенке кассы. Толку от этой информации было ноль.
И в этот момент грянул гром. А вслед за ним раздался оглушительный треск, будто земля разверзлась, и в эту дыру стало падать что-то тяжелое, и кто-то совсем рядом закричал, и за окном в один момент потемнело, но тут же мощный порыв ветра всколыхнул занавески кассы и понес дым к небу.
— Это что? — на бегу выкрикнула Ладка.
Со всех сторон было движение, и людей прибавилось будто раз в двести, но ее вопроса никто не услышал.
Какая-то тетка, стиснув в охапку малолетнего карапуза в ярких шортах, истошно голосила. Бабки крестились. Мужские голоса на разные лады выдвигали предположения.
— Террористы, проклятые!
— Смерч, что ли, опять?
— Берег, берег осыпался… Поезд вон с рельсов сошел!
Ладка, не глядя по сторонам, побежала вдоль перрона. Звенел ветер, выбивая из головы остатки мыслей. Поблизости шумела вода.
Асфальт резко оборвался, и она спрыгнула на гальку, подвернув ногу, но не остановилась. Впереди творилось что-то невероятное. Пыль забивалась в глотку, в глаза, в уши, но можно было разглядеть перевернутые вагоны, кое-где сверху придавленные каменными глыбами, расслышать крики, доносившиеся отовсюду.
— Куда?! Твою мать, не подходи! Тут обвал! Ладка остановилась. А потом побежала дальше.
— Сюда нельзя! Нельзя! Вы что, девушка, не слышите?
— Пустите! Я врач!
— Врач — это хорошо, — прохрипел кто-то, почти невидимый из-за поднявшейся пыли. — Вон туда иди, там, наверно, раненые…
— А там что? — Ладка с ужасом смотрела в сторону металлических груд, откуда доносились крики.
— МЧС вызвали, щас всех достанут.
Сквозь пыль она стала пробираться туда, где были раненые. «Какие раненые? — стучало в мозгу. — И что я буду с ними делать, не имея даже бинтов, не имея вообще ничего?!»
Пострадавших при обвале было много. Кто-то сидел, раскачиваясь и подвывая, кто-то лежал на прибрежной гальке и стонал. Она наклонилась к неподвижно лежавшей женщине и осторожно приподняла ее голову. Не открывая глаз, женщина застонала.
А дальше это была уже не Ладка, а кто-то другой — решительный, быстрый, профессиональный. Раньше ей никогда не приходилось промывать страшные раны водой из пластиковой бутылки и перевязывать разорванной на полоски одеждой, но, оказывается, она это умела! Ее руки действовали сами по себе, а губы сами по себе говорили что-то правильное, потому что думать было некогда. И — нельзя! Ведь тогда бы пришлось осознавать весь этот кошмар, в центр которого ее почему-то занесло…
Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем откуда-то взялся спирт. Не поняла, в какой-то момент рядом с ней появились люди в белых халатах. Гул вокруг не стихал, усиливая ощущение нереальности происходящего, и было непонятно, то ли это подошла техника МЧС, то ли окончательно распоясалось море.
— Сестричка! — едва слышно окликнул кто-то сзади, и Ладка, обернувшись, увидела парня, целиком окровавленного — просто с головы до ног!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70