— И… и… и!
Братья переглянулись, расшифровывая звуки.
— Злится, наверное, — пожал плечами Сенька.
— Я тоже щас разозлюсь, — пообещал Степан. — Куда это ты намылился, а? Что значит «не могу ехать»?!
Брат придвинулся к нему вплотную и быстро залопотал что-то на ухо.
— Не слюнявь меня! — Степа досадливо дернул головой.
— Ну, ты понимаешь, а? — взмолился братец. — Она же меня бросит! Ты ведь справишься один, тут всего ничего осталось! На пирсе никого нет…
— Да? Отсюда видно?
— Да не бывает там никого в такое время! Обед, елки-палки! И глянь чего на небе делается, буря будет точно. Ты здесь пережди, а потом туда поезжай, как стемнеет…
— Да какое «пережди», ты совсем рехнулся?!
— Ну, сейчас поезжай!
Ладка, понимая, что решается ее судьба, притихла.
Вот бы победил тот, что советовал подождать! У нее по крайней мере появится время, чтобы справиться с оставшимся придурком.
— Ладно, — вздохнул кто-то из них, — тогда действуем по плану «б». Только учти, я уколы делать не умею!
Зато я умею, горделиво подумала Ладка. Но тут же до нее дошло, что, возможно, уколы собираются делать ей.
Она завопила — мысленно, конечно. Что еще за уколы? На иглу ее хотят посадить?!
Господи, за что ей?..
Она заметалась, заколотила ногами и руками, а головой попыталась боднуть того, что был ближе. Он увернулся, приналег поплотней и… стал задирать на ней сарафан.
Так вот в чем дело! Они посягают на ее девичью честь! На самое драгоценное сокровище, как с долей ехидцы выражалась демократичная в этом отношении мама.
— Уроды! — прошипела Ладка, сквозь панику осознавая, что сопротивление бесполезно и сейчас случится самое страшное.
Среди бела дня! На шумной улице! Ее изнасилуют!
Реальность иногда бывает пострашней фильмов ужасов!
— Это просто снотворное, — сердито зашептали ей прямо в ухо. — Успокойтесь, Глафирочка, вы сейчас заснете и просто часок-другой поспите.
Снотворное?! Зачем? И почему этот отморозок, так ласково к ней обращается — «глафирочка»? Почему, собственно, не хавроньюшка или дусенька?!
В попу весьма чувствительно впилась игла, и Ладка поняла, что теперь выхода уже точно нет. Лекарство подействует, она превратится в зомби, — или в кого там она должна превратиться по их плану?
— Подонки, — сипло высказалась она.
В ответ раздались невнятные причитания, несколько раз была помянута прежняя «глафирочка», которую просили не беспокоиться и желали счастья в личной жизни.
И потянулась неизвестность.
* * *
Легко ему, этому подкаблучнику! Бросил брата на полпути, а сам полетел устраивать семейное счастье! Степан в который раз чертыхнулся, прислушиваясь к дыханию девушки.
«Она щас задрыхнет, — успокаивал его братец, — и ты легко перетащишь ее на яхту».
Задрыхнет!
Она уже умудрилась наставить ему столько синяков, сколько Степка за всю жизнь не получал. Пару раз он едва не сорвался, чтобы не дать сдачи. Вот стыд-то! С бабой еле справился!
В теории их план выглядел куда романтичней, и еще… это… благородней.
А практика показала, что никаким благородством тут не пахнет, и руки барышне пришлось заламывать, и носом в сиденье тыкать.
А если и у нее теперь синяки останутся, что он делать будет?
Эдька ему голову оторвет и будет прав!
Степан осторожно склонился над девицей, пытаясь определить, не сильно ли она пострадала. Очевидных следов не было. Если не считать растрепанных волос и красной вмятины на щеке, словно от подушки. И сопела Глафира безмятежно. Кошмары ее во сне не мучили, и это уже было хорошо.
Он немного перевел дыхание.
Можно продолжать.
Но нужно ли?..
Впервые Степа засомневался в успехе предприятия. На яхту он девицу доставит, не вопрос. И Артема даже вызывать не придется, неужели он сам с яхтой не справится?
Но вот дальше, дальше-то что будет?
Барышня, когда в себя придет, Степку узнает и тут же прибьет. Или, что еще хуже, выместит зло на Эдике. До свадьбы заживет, конечно, но сейчас Степа уже не слишком был уверен, что свадьба состоится.
Наверное, надо было все-таки Глафиру ввести в курс дела.
Или жениха подготовить. Ждал бы у ворот с цветами да подарками, глядишь, о похищении и забылось бы. И главное — о том бы забылось, как они с Сенькой укол ей делали! Тешить себя иллюзиями Степан не привык — он знал, что женщины такого унижения не прощают.
Ладно, будь что будет, он свое дело сделает. Доведет до конца, а не станет, как брат, бросать на середине!
У кромки воды белело несколько шезлонгов, и начинать операцию по перемещению девицы на яхту было рискованно. Но ведь… Кто сказал, что Степа девицу похитил?! А может, он жену пьяную волочет? Или подружка сознание потеряла, а он ее на яхте откачивать будет? В тишине и спокойствии.
Решив придерживаться этой версии, Степан обхватил посапывающую Глафиру за талию, закинул ее руки себе на плечи и двинулся к пирсу. Проходя мимо компании в шезлонгах, скорбно покачал головой.
— И как же это тебя угораздило, милая моя? Я же говорил, не надо после водки пиво-то пить!
Милая не отвечала, что-то мурлыча во сне.
Компания проводила их сочувственными взглядами. Только одна блондиночка, скрестив безупречные загорелые ноги, взглянула на Степана насмешливо.
— Ну и мужики пошли! — фыркнула она. — На шею себе позволяют садиться!
Это кто позволяет? Это он позволяет? Да если бы она знала…
Степан затормозил, дабы сообщить красотке о своих жизненных принципах. Главными принципами были полная свобода и чувство собственного мужского достоинства.
— Что же вы остановились, мсье? — Блондинка скривила губки в язвительной усмешке. — Или драгоценная ноша стала слишком уж тяжела!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70