В семь часов я сунула страницы факса в сумочку и, прихватив бутылку хорошего калифорнийского каберне, пошла к Лэндону. Постучав в дверь, я еще в коридоре почувствовала аппетитные запахи, доносившиеся из квартиры, и только тут вспомнила, что в последний раз нормально ела в субботу вечером. Лэндон открыл дверь.
– С твоей стороны очень мило пригласить меня на ужин, – сказала я. – Мне нужны твоя еда и твоя мудрость.
– К сожалению, ты дала мне совсем мало времени, поэтому на ужин у нас всего лишь жареный цыпленок, – сказал он своим глубоким, низким и очень сексуальным голосом. – На большее я за такое короткое время не способен.
Лэндон выглядел очень молодо для своих семидесяти лет – невысокого роста, примерно пять футов девять дюймов, светло-карие глаза и коротко стриженные седые волосы; каким-то образом ему удавалось круглый год сохранять темный загар. Он управлял компанией, занимающейся дизайном и реконструкцией вестибюлей. Сегодня он был одет в типичном для него стиле, одновременно непринужденно и щеголевато: голубые джинсы и светло-бежевый хлопчатобумажный свитер с воротом-лодочкой. Вместо фартука он повязал вокруг талии вафельное полотенце в белую и зеленую полоску.
– Пахнет очень аппетитно, особенно если вспомнить, какие запахи мне пришлось вдыхать в последнее время.
– Пожалуй, я не буду об этом спрашивать.
Лэндон провел меня в кухню и разлил шампанское из только что откупоренной бутылки.
– Слышал про няньку Кэт? Это я нашла труп. Было жутко.
Лэндон удивленно поднял брови.
– Вот как? Я и не знал, что ты в этом участвовала. Так что там случилось?
– Ну, мне есть что рассказать, и хотелось бы услышать твой мудрый совет, но сначала не помешало бы расслабиться и перекусить. Кажется, мне нужно на некоторое время отвлечься от всего этого.
– Ладно, не буду тебя торопить, бери шампанское и иди в гостиную, посидим, поболтаем ни о чем. Между прочим, мне не терпится расспросить тебя о том молодом жеребце, которого я видел с тобой в субботу вечером. Я вас заметил, когда отъезжал от дома.
– А, вот ты о ком, – с иронией сказала я, плюхаясь в кресло.
– Ты хочешь сказать, что это не Мужчина Твоей Жизни?
– Сама не знаю, что он для меня значит. – Помолчав, я добавила: – Маленькое уточнение. Я знаю, что в постели он просто супер, но насчет всего остального ничего не могу сказать. Когда я о нем думаю, то краснею – не исключено, что я в него влюбилась. К сожалению, я начинаю подозревать, что он из тех, кто никому ничего не обещает, что он просто кот, может, даже потаскун. И это плохо, потому что у меня впервые за последние два года нет ощущения, что мое сердце – это такой же ненужный атавизм, как аппендикс.
– Я, конечно, не психолог, но, возможно, ты еще не настолько готова к серьезным отношениям, как тебе кажется.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Возможно, тебя потому к нему и влечет, – что он немножко кот и ты точно знаешь, что он не претендует ни на что серьезное.
– Кто его знает. Я думала, что два года – достаточный срок, чтобы прийти в себя после развода. У меня такое ощущение, что я трепыхаюсь, как тунец, которого поймали на крючок и бросили на дно лодки. Давай поговорим о твоих делах. Как у тебя с этим парнем, с Митчеллом?
– Мы мило пообедали вместе, он обещал позвонить, но не позвонил. Я оставил на его автоответчика сообщение – никакого толку.
– Тогда больше не звони.
– Да знаю я, знаю. Мне бы надо быть жестче, но я ничего не могу с собой поделать. Обычно когда мне кто-то долго не отвечает, я делаю какую-нибудь глупость, например, могу послать вырезку из газеты с какой-нибудь статьей, которая, как мне кажется, может его заинтересовать.
Я улыбнулась и предложила:
– Тогда советую на несколько недель отказаться от подписки на «Таймс».
Лэндон пошел на кухню посмотреть, как там цыпленок. Я осталась одна и в тишине потягивала шампанское. Мне нравится бывать у Лэндона: его квартира с двумя спальнями изначально была точно такой же, как моя, но он ее перестроил – убрал стенку между обеденной зоной и второй спальней, и в результате получилось большое свободное пространство вроде берлоги со светло-серыми стенами, серым травленым паркетным полом и серыми же стульями и диванами. Остальная мебель в квартире в основном антикварная, она из темного дерева и составляет резкий контраст с серым фоном. У Лэндона отличная коллекция рисунков, среди них есть даже один рисунок Мэри Кассатт, доставшийся ему в наследство от матери.
Все восемнадцать месяцев – ровно столько продлилось мое краткосрочное замужество – мы с Лэндоном жили по соседству, но тогда мы не были знакомы, разве что иногда перекидывались парой слов в коридоре. Когда мой брак приказал долго жить и я, выходя на балкон подышать воздухом, надумывалась, не сигануть ли вниз головой, одно из наших «привет – привет» переросло в посиделки за бутылкой вина, и вскоре мы стали вместе гулять по окрестностям. Конечно, с коллегами по «Глянцу» и «Гет» и с университетскими подругами у меня было больше общего, но из-за того, что Лэндон жил совсем рядом со мной, он постепенно стал самым близким моим приятелем.
Хотя Лэндон и жаловался, что у него было мало времени на стряпню, ужин получился – пальчики оближешь. Кроме цыпленка, он подал жареную картошку с розмарином, зеленые бобы и морковь, приготовленную с коричневым сахаром и орехами пекан. Мы ужинали при открытой двери на террасу, свежий воздух был великолепен, хотя к вечеру стало прохладно. Вместо десерта Лэндон подал сыр нескольких сортов, и мы решили, что это веский повод выпить по третьему бокалу каберне.
Пришло время перейти к рассказу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113