А когда я сказала, что предпочитаю виноградный сок, его чуть кондрашка не хватил.
Это, говорит, преступление, ну а я – подавайте в таком случае в суд, и…
– На кого это здесь собираются подавать в суд? – послышался голос Лэйрда. Держась за руки с Ариэль, он ослепительно выглядел в своем блейзере цвета морской волны и рубахе с открытым воротом. Увидев, что Ариэль вся так и раскраснелась, Стефани почувствовала укол зависти. Не из-за Лэйрда, разумеется. Он не особенно ей и нравился. Завидовала она согласию, царящему между этими двумя. Когда-то нечто подобное она испытывала с Дэвидом, или то были просто фантазии, и все она только напридумывала, потому что таково ее представление о счастливом браке?
От мысли этой сделалось зябко. Пробормотав что-то насчет бокала вина, Стефани удалилась. Но пошла не в летний домик, где разливали напитки, а на стоянку. Так и уехала, не попрощавшись ни с друзьями, ни даже с хозяйкой.
Шанель, пожалуй, и не заметит. Когда Стефани приехала, она обняла ее, представила нескольким гостям, но потом целиком отдалась хозяйским заботам. Что-то в ней сегодня было необычное. Даже Стефани, не питавшая ни малейших иллюзий насчет собственной наблюдательности, заметила это. На месте ей не стоялось, на лице время от времени возникало рассеянное выражение, словно о чем-то своем, сокровенном, думала, а когда позади внезапно вырос мистер Стетсон, Шанель так и залилась краской.
Тащилась Стефани до дома, казалось, бесконечно долго.
Во-первых, машина снова начала выкидывать фокусы. Только что она потратила кучу денег на новую трансмиссию, а теперь в двигателе что-то застучало. Стало быть, снова деньги, а их катастрофически не хватает. Стефани подумала, что банковский счет ее сокращается, как шагреневая кожа, и вспомнила совет Арнольда Уотерфорда не отказываться от дополнительных обязательств со стороны Дэвида.
– Сейчас вы хотите только одного – поскорее от него избавиться, – говорил он. – Но гордостью счета не оплатишь. Так что давайте я устрою так, чтобы все медицинские расходы, в том числе и на зубного врача, муж взял на себя.
Этот пункт надо включить в бракоразводный контракт.
– Да не стоит, как-нибудь справлюсь, – ответила тогда Стефани. – А если не будет получаться, уверена, что Дэвид сам предложит. В конце концов… – Стефани осеклась, не желая говорить Арнольду, хоть он и адвокат ее, что вина за развод лежит на Дэвиде.
– Если вы хотели сказать, что мальчики – это в конце концов и его дети, то вынужден вам напомнить: у некоторых мужчин короткая память. Поначалу они неукоснительно выполняют свои обязательства, но потом, особенно если снова женятся, начинают о них постепенно забывать, ищут всякие предлоги, чтобы переложить бремя расходов на своих бывших жен. Сейчас еще не поздно, миссис Корнуолл, оговорить все что можно.
Но разумеется, Стефани хотела как можно быстрее оставить позади всю эту гадость. А мистер Уотерфорд оказался прав. Едва бракоразводные документы были подписаны, Дэвид перестал переводить деньги на ее счет, а о медицинских расходах на мальчиков даже не заикнулся. Новая ошибка в череде многих. И через что же еще придется пройти, пока сыновья не вырастут?
Словно отвечая на ее вопрос, двигатель чихнул в последний раз, и машина остановилась прямо посреди дороги.
* * *
К тому времени, как Стефани добралась до дому – после продолжительного ожидания в круглосуточно работающей мастерской в Сан-Рафаэле, где механик осмотрел машину и оценил объем работ, – она чувствовала себя совершенно вымотанной. Ремонт съест большую часть имеющейся у нее наличности, но что поделаешь?
Впрочем, хуже другое. В мастерской не смогли точно сказать, сколько времени займет работа, а это значит, что в ближайшие дни Стефани придется постоянно туда таскаться.
В одном только повезло – у механика, который живет в Милл-Вэлли, кончалась смена, и он подбросил Стефани до самого дома. Единственная удача за целый день.
Когда механик, веселый молодой человек, успевший рассказать ей по дороге всю свою жизнь, подъехал к дому, в гостиной еще горел свет.
Вытащив ключ из двери, Стефани секунду помедлила и изобразила улыбку на лице, но на бодрое «Привет, а вот и я!» не последовало никакого ответа. Обычное дело. Мальчики, надо полагать, наверху, все еще дуются на нее. Утром за завтраком они вели себя так шумно, что мать в конце концов вышла из себя и запретила им выходить из дома до ее возвращения. Но, не успев отъехать и на квартал, она уже пожалела об этом. Ничего страшного, в конце концов, не произошло, и наказание явно не соответствовало преступлению. Что-то с ней в последнее время творится неладное. Других можно уверять, что все в порядке, но себя не обманешь: живет на нервах, постоянно думая о новых неприятностях, новых расходах. Где же эта хваленая душевная сила, которую должна по идее давать обретенная независимость, опора на себя и только на себя? Настроение, которое Глори называет «хныканьем», не покидало Стефани с того самого момента, когда она наконец порвала с Клеем, сказала, что не хочет больше его видеть. И с каждым днем становилось все хуже. Надо держать себя в руках, а то недолго вовсе оттолкнуть мальчиков. Что, если им с ней совсем станет невмоготу и они уйдут к отцу? Зачем тогда жить?
Тишина в доме сделалась совсем гнетущей. Так рано мальчики обычно еще не ложатся, но телевизора не слышно, оглушительных звуков магнитофона тоже, вообще ничего. Может, они все же отправились спать?
Направляясь на кухню, Стефани заглянула в гостиную и увидела Дэвида. Он сидел в большом кожаном кресле и явно поджидал ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181