Тем не менее Глори мужественно отправила в рот последнюю ложку уже совершенно растаявшего мороженого. Поначалу она решила, что глупо заниматься рождественскими украшениями, все равно никто, кроме нее, их не увидит, но в последний момент дрогнула и купила слегка увядший цветок за полцены. За исключением ее собственных рыжих волос, это было единственное яркое пятно в комнате.
Сверху, из квартиры хозяев, доносились рождественская музыка и возбужденные детские голоса. На Рождество приехали все шестеро хозяйских внуков, и дом буквально ходил ходуном. К удивлению Глори, хозяева пригласили ее на праздничный ужин, однако она отказалась под предлогом того, что у нее уже назначено свидание.
Не то чтобы она так уж жаждала провести Рождество в одиночестве, но семейное празднество наверняка пробудит воспоминания, от которых она предпочла бы вовсе избавиться.
Где-то в городе – у матери ли дома или у кого-нибудь из сестер – за столом сейчас собралась ее собственная семья. На столе полно вина и пива, картофельный салат, шинкованная капуста, тонко нарезанное холодное мясо. И наверняка все орут друг на друга, лаются, как собаки, и кончится все это чуть ли не потасовкой. Так чего же она, как последняя дура, сидит здесь и копается в этом грязном белье?
Коль скоро наврала хозяевам насчет свидания, приходилось сидеть тихо, как мышке, чтобы не догадались, что она дома. Зазвонил телефон, и Глори подняла трубку только на седьмом звонке – опять-таки, чтобы никто не догадался, что никуда она не ушла. Оказалось, как она и думала, просто ошиблись номером, и все равно Глори вдруг захотелось, пока на том конце не повесили трубку, сказать: «Веселого Рождества».
Впрочем, она тут же подавила это желание. Надо смотреть правде в глаза: сегодня – просто обыкновенный день в жизни Морнинг Глори Брауни.
Вчера на работе ей пришлось ого как набегаться. Ор стоял оглушительный, все делали вид, что им ужасно весело, а на самом деле только выворачивали наружу свое подлое нутро.
И почему это именно в праздники у людей со дна вся муть поднимается? На чаевых Глори вчера заработала вдвое больше обычного, но, видит Бог, далось это нелегко. Если бы этот старикашка в клетчатой рубахе еще раз спросил ее, когда она кончает работать, она бы, честное слово, промеж глаз ему врезала.
И оттого, что после закрытия клуба необязательно идти домой, совсем не легче. Не говоря уж о заигрываниях клиентов, Глори получила два формальных приглашения на рождественский ужин, который мог бы плавно перейти в рождественский завтрак. Одно – от Джимбо. Могучего телосложения бармен предложил ей поужинать прямо здесь, в клубе, открытом всю ночь. Как обычно, Глори отказалась.
Впрочем, это приглашение ее не удивило, ибо возобновлял его Джимбо по меньшей мере раз в неделю, но вот второе последовало неожиданно.
От ее внимания не ускользнуло, что Стив Голден часто подходит к окну, когда она занимается аэробикой, но, поскольку после их первой встречи он держался в стороне, Глори о нем особенно и не думала. И вот вчера, после окончания занятий, он подходит к ней и приглашает вместе встретить Рождество.
Два приглашения на один и тот же вечер и оба от бывших спортсменов. И чего это на нее, как пчелы на мед, слетаются трахальщики со всего света? Как-то ей сказали, что больно уж она сексапильна. Может, правда, может, действительно она из тех женщин, при виде которых мужчины определенного сорта сразу начинают бог весть что себе придумывать. Если так, то их ждет разочарование. Она не из тех, что прыгает в койку к любому здоровяку, пусть даже такому симпатичному, как Джимбо. Хватит с нее Бадди, который, между прочим, тоже сначала показался ей вполне симпатичным.
Остро, до физической боли, кольнуло воспоминание. Ни в жизнь не забыть ей день, когда она познакомилась с Бадди.
Говорил он немного, но от одного взгляда его, долгого, призывного, Глори вся сделалась, как кисель.
Досталась она ему легко. Глори была настолько польщена, что такой парень обратил на нее внимание, что сразу после того, как они перекусили в дешевом ресторанчике, отправилась к нему домой и занялась любовью, ничуть не думая о последствиях. Когда выяснилось, что она не предохраняется, Бадди поначалу чуть не описался от страха, но потом поцеловал и сказал, что, случись что, он ее не оставит.
Случилось, и она заставила Бадди выполнить свое обещание. Но даже в первые дни совместной жизни, когда все вроде более или менее ладилось, Глори чувствовала, что он ее стыдится. Теперь-то, задним числом, она в этом и вовсе была уверена, даром, что ли, на вечеринки в своем клубе он всегда ходил один, под тем предлогом, что ей будет скучно – она не пьет и к тому же там все старше нее; и к родителям он тоже ее не брал, всякий раз придумывая новые отговорки.
Когда ребенок родился мертвым, Бадди обвинил ее в том, что она забеременела нарочно, чтобы его захомутать. Потом, г правда, он извинялся, говорил, что голову потерял из-за смерти малыша, но уже тогда Глори понимала, что ничего у них не получится.
Стыдно сейчас вспоминать, как благодарна она была, что он ее тогда не оставил, на что очень рассчитывали его родители. Свекровь прямо бросила ей в лицо: «дурная кровь», а свекр посоветовал Бадди отделаться от нее, пока во второй раз не забеременела. Бадди так и не объяснил, почему не оставил ее тогда, а сама она не спрашивала, потому что очень хотела верить: не ушел, значит, любит. Как же, разбежалась!
В первый год, когда его взяли в команду, все еще было куда ни шло. Он ходил, задрав нос, все подсчитывал набранные в играх очки и количество упоминаний в прессе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181