И это было здорово.
Он сказал, что любит меня. Возможно ли это? Все происходит, как в волшебной сказке, а не в реальной жизни. А что будет, если я выйду за него замуж?
— Все чисто. — Голос Рэма прервал ее размышления. — И окно закрыто на защелку.
Одет он был в те же черные брюки. Торс голый. Она в первый раз заметила, что он носит золотой кулон. Этот кулон был очень похож на ее, но чем-то отличался. Мери автоматически потянулась к своему, но только коснулась голой кожи. Внезапно осознав свою наготу, она покраснела, схватила купальное полотенце и обернула его вокруг себя.
Он усмехнулся:
— Я думаю, разыгрывать скромницу уже несколько поздновато.
Она тоже усмехнулась. Нервно.
— Я думаю, ты прав.
— А теперь постарайся заснуть. Хотя бы на пару часов. Ты совсем измучилась.
— Рэм, ты не хочешь поцеловать меня на ночь?
Последовала длинная пауза.
— Отчего же не хочу. Конечно, хочу.
Когда он повернулся, чтобы уйти, она не удержалась.
— Рэм, — выкрикнула она почти шепотом. — Я боюсь спать одна. Останься со мной.
Последовало долгое молчание.
Рэм вспомнил, что не выключил в ванной свет, вернулся туда, чтобы выключить его, затем постоял в темноте со сжатыми кулаками. Он видел перед собой ее милое лицо, ощущал ее обнаженные груди на своей коже, и это лишало его способности рационально мыслить.
Господи, как я ее люблю и как я ее хочу. Но мне нужно гораздо больше, чем ее тело. Можно ли лечь с ней, и все? То есть просто лечь, без всего остального? Черт побери, я должен попытаться. Я сделаю это.
Он вздохнул, возвратился к постели и произнес с фальшивой бравадой:
— Ну-ка, подвинься.
Затем улегся прямо в своих черных брюках. Мери хихикнула и пристроилась рядом, угнездив голову на его плече и руки на груди. Она коснулась кулона с соколом, висящего у него на шее.
— Он очень похож на мой, правда?
— Да. Очень похож.
— Я забыла забрать его у тебя. Где он?
— В кармане, где же ему еще быть. Теперь давай спать, шакар. — Он чуть сильнее прижал ее к себе. — И не вертись так.
— А мне нравится вертеться, — пробормотала она, блуждая пальцами по кудряшкам на его груди. Рука скользнула ниже, к его животу.
Он перехватил ее, пока она не пошла еще ниже, и закашлялся.
— Давай спать.
— Нет, — ответила она, стараясь освободить руку и приблизив свое лицо к его лицу. — Мне еще не хочется спать. Я хочу, чтобы ты поцеловал меня.
Ее полотенце потерялось где-то среди простыней, и сейчас стройное обнаженное тело прижималось к нему. Мобилизуя всю свою силу воли, какая только была, Рэм мягко коснулся губами ее губ.
Разве этого достаточно? Конечно, нет. Она углубила поцелуй, дразня и пытая его своим языком, одновременно подталкивая его руку, как кошечка, которая хочет, чтобы ее погладили. Повинуясь мощным импульсам, исходящим от этой восхитительной женщины, его пальцы медленно прошлись по контуру ее тела.
Мери почувствовала непреодолимое желание прижаться к нему еще ближе, совсем близко, соединиться с ним, слиться в одно целое.
Мешали брюки. Она начала дергать за них, чтобы убрать последний барьер, разделяющий их тела.
— Потише, потише, — хрипло прошептал он, беря ее за руку, продолжая сдерживаться из последних сил. — Ты уверена, что хочешь этого, дорогая? Однажды сделав это, ты станешь моей. Назад пути не будет. Подумай.
Думать — это последнее, что ей хотелось сейчас, но она все же попыталась. В его словах, конечно, был резон. Действительно, переступив черту, они уже не смогут остановиться. Она была сейчас, как слепая над обрывом, ожидая, что он подхватит ее.
К черту завтра, плевать мне на будущее, да и на прошлое тоже. Существует лишь настоящее. Я хочу чувствовать, касаться, я хочу раствориться в его золотом тепле.
— Я уверена, — пробормотала она. Кончик ее языка прослеживал в это время линию его губ, а пальцы ласкали лицо. И эти пальцы дрожали. — Уверена.
Теперь для Рэма все кончилось. Его черные брюки отлетели куда-то в сторону.
Начался танец, медленный и плавный, похожий на балет под водой. Они упивались им. Кожа на коже, голодные, жадные касания, исследование самых сокровенных, тайных уголков тела, познание запаха, вкуса, погружение в расплавленную магию. Они пробуждали друг в друге страстные желания, названия которым нет еще в человеческом словаре. Он ласкал ее груди, и они трепетали, ее возбужденные соски манили, и он наслаждался ими. Ее губы что-то шептали, о чем-то умоляли, и он просовывал язык между ними.
Как же он обожал ее! Мягко, не торопясь, подводил он к главному, каждую ее молекулу освещал теплым светом, пока она не раскрылась, влажная от желания. И тогда он вошел, наполнив ее до конца этим светом. Это было подобно солнцу, когда оно выходит из облаков. Оно пропитало ее своим золотым сиянием, и она взлетала на его сверкающих лучах.
— Жизнь моя, я люблю тебя, — слышала она его зов сквозь ливень, град каскада звезд. Она парила в этом безвременном бесконечном пространстве, она летела к солнцу, ее солнцу, ее источнику.
— Рэм, не отпускай меня! — закричала она, и ее не стало. Жидкий кристалл, которым она была до сего мгновения, ослепительно вспыхнув, взорвался, и триллионы сияющих пульсирующих частиц разлетелись по вселенной. Взорвался и он. Их больше не существовало. Только что они были одним неразделимым целым, и вот их больше нет. Только множество частиц. Его частиц, ее частиц. Это были маленькие сияющие призмы, и они вибрировали новой жизнью. Сливаясь вместе, они вновь образовывали Рэма и Мери, но это были уже другой Рэм и другая Мери.
Они родились заново. Интенсивность желания, сюрреалистическая сила их столкновения были за пределами их прежнего опыта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85