— Все в порядке.
Официант подал бокал. Одним глотком она опустошила его наполовину. Рэм нахмурился:
— Любовь моя, я…
Она схватила его за руку:
— Давай потанцуем. — И допила остатки скотча.
Звучал чудный кантри-свинг с компакт-диска, который Рэм еще раньше передал диск-жокею.
О мертвом в стенном шкафу каюты 316 Мери старалась не думать. Его не существует, вот и все. Она смеялась, танцевала, заказывала скотч еще. Только не могла припомнить, пила ли. Пила, наверное, потому что никакой тревоги не ощущала.
На десятом танце нога Мери подвернулась, и она повисла на Рэме.
— Дорогая, уже первый час, и ты совсем измучилась. Давай уложим тебя в постель.
— Я пока не готова идти в постель. Еще рано. Пойдем погуляем, и ты заарканишь для меня пару звездочек в небе. Ты, ковбой. — Она зарылась лицом в его джинсовую рубашку. — Я уже говорила, что мне нравится, как ты одет? Выглядишь как настоящий техасец.
— А я и есть настоящий. Наполовину, по крайней мере.
— Это верно. Я почти забыла. Ты ведь рассказывал, что твоя мама из Далласа. Я вот думаю, не знакома ли она с моей мамой. — Она почесала свой нос, который как-то странно онемел.
— Давай выйдем на воздух.
На прогулочной палубе не было ни души. Они бросили свои шляпы на палубные кресла и подошли к поручням. Пароход медленно скользил по древним темным водам. Ветерок взлохматил перья на жилетке Мери и влажные волосы на голове.
Рэм откинулся на поручни и прижал ее спину к груди. Странное чувство дежа вю снова поднялось из глубины ее подсознания, когда она уютно устроилась в его крепких руках и посмотрела на звезды, сияющие в тихом ночном небе. Было ощущение, что они уже стояли вот так с Рэмом бессчетное число ночей. Если бы Мери верила в реинкарнацию, как ее отец, она бы могла поклясться, что они провели вместе всю жизнь вот под этими небесами.
Она поделилась своими чувствами с Рэмом.
— Но мы на самом деле провели всю жизнь вместе, — прошептал он ей на ухо. — Ты душа моя… моя единственная большая любовь, на веки вечные. Помни это.
Опять начинаю понемножечку сходить с ума.
Нет, это все скотч. Это все действие стресса после того, как мы нашли тело.
Его язык начал ласкать ее шею, и она автоматически наклонила голову, подставляя ее для ласк. Затем губы Рэма перешли на ее обнаженные плечи, а правая рука скользнула на грудь.
Горя желанием поцеловать его, коснуться его, она выпрямилась и повернулась к нему лицом. В это время его левая рука скользнула вниз, и он плотно прижал ее бедра к своим.
Ее спина выгнулась дугой, рот сделался совсем слабым, безвольным, и она начала ловить им воздух. Ее пальцы накрыли ласкающую руку Рэма. Она тихо постанывала под этими ласками.
— О Господи, женщина, я люблю тебя, — бормотал Рэм, покрывая ее лицо поцелуями. — Обещай, что ты выйдешь за меня замуж. Обещай.
Господи, если бы она могла сейчас думать! Нет, сейчас она могла только чувствовать. Первобытная страсть захватила ее и заставила воспарить к небу.
Он остановил свои ласки и плотно прижал ее к себе.
— Ты выйдешь за меня замуж? — Голос у него был твердый, настойчивый. Он ждал ответа.
В тишине эхом отдавалось только их неровное дыхание да еще плеск волн о борт парохода.
— Ты выйдешь за меня замуж? — снова спросил он.
— Рэм, не говори о браке. Делай со мной что хочешь, люби меня, — взмолилась она. — Но о браке не говори. Разве ты не видишь, что я и так твоя?
Он спросил в третий раз:
— Так ты выйдешь за меня замуж?
Ответом была тишина.
На берегу вскрикнула птица, а затем, расправив крылья, поднялась и перелетела над пароходом на другой берег.
Он глубоко вздохнул, отпустил ее и отступил назад. Затем протянул руку:
— Пойдем наденем купальные костюмы. Я обещал тебе купание при луне.
— Рэм! Ты не должен обижаться. Разве ты не видишь, как мне плохо от того, что я вынуждена тебе отказывать. Не обижайся. Пожалуйста.
— Тебе следует знать, что мне еще хуже, любовь моя. Но не в этом дело. Ты должна дать обещание выйти за меня замуж. Я не согласен ни на что другое. Судьбе не надо сопротивляться. Скажи «да».
Слезы наполнили ее глаза.
— Рэм, ты должен понять. Есть по крайней мере сотня причин, по которым я не могу выйти за тебя замуж.
— И все они перекрываются лишь одним важным доводом: ты должна. — Она уныло понурила голову. Он приподнял ее подбородок и мягко коснулся губами ее губ. — Давай, шакар, пойдем переоденемся. Нам обоим нужно освежиться.
Они прошли в молчании по коридору и остановились перед ее дверью. Мери вытащила из кармана ключ и повернулась к Рэму:
— Мне… мне расхотелось купаться. Зайди, пожалуйста, ко мне. Я… я хочу тебя.
Ей было очень нужно, чтобы он вошел. Она боялась оставаться одной, но рассказать ему все она не осмеливалась.
— Ты выйдешь за меня?
— Рэм, я не могу. Это невозможно. Но я не хочу спать одна. Ты мог бы…
Он прикрыл ей рот двумя пальцами и медленно покачал головой:
— Не сегодня, любовь моя.
Мери открыла дверь, скользнула внутрь и осторожно закрыла ее за собой. С минуту она стояла в темноте, не отпуская ручку.
Времени остается все меньше и меньше. Еще несколько дней, и все. Она уедет. Мери отгоняла от себя прочь мысль о том, что она никогда больше не увидит Рэма, но та лезла ей в лицо, как назойливая муха.
Ее рука нащупала на стене выключатель. Свет не зажегся. Наверное, лампочка перегорела.
Ветерок приподнял край шторы, и в слабом лунном свете она увидела силуэт.
Мери застыла.
Страх проник во все ее поры.
Глава 23
О, как это прекрасно — быть с тобой у этого пруда,
Поросшего лотосом,
И подчиняться твоим желаниям…
Прыгнуть в воду
И плавать обнаженной перед тобой…
Из песен Нового Царства, 1550 — 1080 гг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85